Этот спектакль сделал нас лучше и актерски, и человечески. Сергей Голомазов просил, чтобы мы ничего не играли. Это были мы, которые примерили на себя чужие судьбы. А у многих актеров даже не было детей.
Имею ли я право говорить этот монолог… В моей жизни было страшное несчастье. Мой маленький ребенок ушел из жизни. Ушел, оставив меня одинокой, виноватой. Это была врачебная ошибка… и, наверное, я могла бы… не знаю… И каждый раз я с ним разговариваю, прошу его быть со мной в этот момент. В жизни каждой актрисы есть свое… в моей жизни – это. Этот монолог для меня – возможность поговорить с моим ребенком и с теми детьми, которые в зале, с их родителями.
Ничего не уходит в космос, никуда не девается.
Ты просил меня вспомнить монолог из спектакля. Я пробовала, но какие-то фразы вылетают. Мы не играем два года. Посмотри в записи. Катя должна тебе прислать, проверь почту.
Наши синие кубики ждут своего нового часа. У нас даже было прозвище – «кубики». Нас спрашивали: кубики, куда вы поехали на этот раз? Вот, например, в Хабаровске кубики нам делали в цехах городского театра, также и в Абхазии, в Челябинске, и даже в Екатеринбурге… Они, кстати, есть даже здесь, в Латвии… Нам только подпоясаться – и поехать. Все, наверное».
Это звучит как напутствие перед дорогой.
Но сейчас лучше сделать остановку, посмотреть спектакль.
Пересмотреть.
https://www.youtube.com/watch?v=uLgTR4KE_t4
4. Межглавный сон. Baby box
Книжка об особых людях собирается, форма ее с каждой новой главой меняется и меняет. Изменение формы – текучесть – вот то, что сейчас важно. Сегодня стало понятно, что меж главами будут сны. На кровати лежат ручка и лист бумаги, на котором уже записан первый сон.
Когда нарратив рассыпается
Когда прозу за горло берет
зарифмованная строка
поэтическая рука
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
