Красивая мерзавка. Понимаю, когда удается ее подетальнее рассмотреть. Глаза такие васильковые, губы чувственные, пухлые и с четким контуром, и эти изящные ключицы совершенно дезориентируют.
В голову лезут какие угодно мысли, кроме разумных.
В принципе, я бы в жены такую взял, когда-нибудь… в очень далеком будущем, а пока я молод и самолюбив, хочется вкусить все прелести жизни здесь и сейчас. А вот когда стукнет полтинник, можно и о жене подумать. И она явно будет меня моложе, чтобы родить могла и воспитать. По выходным я бы сидел на веранде в свои будущие семьдесят лет, курил трубку и потом наблюдал бы за своими детьми, тоже юными и красивыми.
Но сейчас-то зачем мне такое счастье? А жена — это уже прямой путь к детям! Вот и Герман, не успела его звезда из Англии прилететь, окольцевала, еще и забеременела сразу.
Не-е-ет. Такое не по мне. Не хочу. Гори оно все синем пламенем.
Ну что, милая, держи ответочку.
— Как зовут мою маму?
И она увиливает и не отвечает. Только пыхтит и создает видимость задетого самолюбия. Актриска из нее так себе. Плохо играет свою роль. Слезу хоть бы пустила для убедительности…
И тут смотрю, как-то девчонка приободряется, в позу йога переползает и выдает страшные голосовые вибрации.
Может, хочет этой самой вибрацией оглушить, чтобы меня отрубило окончательно?!
Сидит и не двигается. Я стою и смотрю на это форменное безобразие. А за окном уже утро, а я, блин, непонятно даже когда теперь высплюсь с этой канителью.
— Ты чего… сектантка, что ли? — грубо проговариваю, а у самого вот просто руки чешутся ее скинуть с кровати. Сидит, привыкает. На моем. — Хата моя, что ли, потребовалась? Так ты скажи свои кришнаитам, фига с маслом им, а не квартира.
— Если бы мне потребовалась квартира, при условии, что она бы была твоей, то тогда вдовой мне было бы гораздо выгоднее стать и ни с кем не делиться. Не находишь?
— То есть как это — при условии моей? Я лично квартиру купил!
Несет какую-то чушь, совершенно не соображая. Ну, допустим, я не помню, что женат и еще тот кобелина. Но квартиру я точно покупал без кого-либо. На сделке даже дядька не присутствовал, не смог, в больнице уже находился.
Уверенно направляюсь к гардеробной, резко дергаю дверь. А там…
Дайте мне это развидеть!
Все мое сноубордическое снаряжение, костюмы и просто немного вещей сиротливо расположились на полках. А все остальное занимает не пойми что: какие-то перья и бабское шмотье. В моем открытом шкафу стоит более тридцати пар женских туфель и другой обуви, сумки и украшения под стеклом. А еще же сердечки, куда же без них в гардеробной, без плюшевых сердечек.
— Ах ты ж трындец! Как же это … Откуда… Нет, я спрашиваю, откуда ты все это приволокла?
— Оттуда, — я слежу за ее наглым взглядом, который упирается куда-то туда, где на стене еще висит и картина с котиками…
Гм... сердце как-то покалывает нехорошо.
— Это чего? — указываю на железный ящик, встроенный в стену.
— Коробочка для хранения ценностей и важных документов, — ехидничает эта кукла с ангельским лицом. — Ну чего как не родной. Подходим и открываем сейф. Или тебе напомнить, любимый?
— Сейф, значит… — моргаю часто и смотрю на кнопки с цифрами.
— Угу… Я думаю, тебе стоит к наркологу записаться на прием, пока белочка не накрыла. Самое время!
Я пропускаю мимо ушей ее колкости и пробую тот самый код, который планировал ставить на свой сейф.
