– Ваша проницательность не знает границ, – издевательским тоном ответил Мелькарт. – Но вы упустили крошечную деталь. Европа уже втянута в резню. Количество терактов на национальной почве увеличивается в геометрической прогрессии. Две культуры, западная и восточная, загоняют народ в тиски, смешивают людей в общую массу, для которой нет правил; они ещё не придуманы для этой тюрьмы. Помнится, немцы искали врагов в евреях – они плодились, как кролики, и сколько бы их ни изживали, этот потрясающий народ не терял самосознания и сил. Жестоко обошлись и с цыганами: женщинам в лагерях прокалывали матку, дабы они не смогли продолжить «грязный» в понимании сумасшедшего фюрера род. Оглянитесь! Разве возможно, чтобы над христианской усыпальницей звучал азан? Разве возможно, чтобы напротив кафедрального собора стояла мечеть? Но это уже произошло, и такие организации, как «Nette de la France» и прочие – ответ на общественный нарыв, который растёт и растёт, угрожая однажды взорваться. Если бы предки знали, к чему приведёт захват колоний, они никого не пустили бы на свою землю. Пока по чужеродной идеологии живут пара десятков беженцев, это не страшно ни для экономики страны, ни для её жителей, однако если эту идеологию начинают исповедовать миллионы… Проблема Запада и Востока имеет лишь единственно верное разрешение: каждый должен жить у себя дома. Я переделаю мир так, что родина перестанет быть раздроблена на куски, города – на этнические кварталы. Предотвратить падение Римской империи – вот моя основная задача. Рим воссияет в своём величии… умывшись кровью варваров.
От последнего заявления Ар-Рази вскочил на ноги, уязвлённый яростной речью. Гебер же остался спокоен; если он и испытывал возмущение, то спрятал это в себе. Араб знал, вывести из равновесия человека – значит посмотреть на его слабые стороны. Очередная провокация Избранника не сбила старого алхимика с толку, тогда как Ар-Рази рвался отстоять честь братьев по вере.
– Я не позволю вам! – горячо воскликнул он. – Может, вы возомнили себя преемником Гитлера? Так я собью с вас спесь! Ещё будете молить Аллаха о прощении!
– Не так быстро, – Кристиан Розенкрейц поднялся из-за стола. То же сделал и Майер, загородив собой Мелькарта от взбудораженного соперника.
– Эй, успокойтесь! – взгляд Бэзила взволнованно прыгал от одного к другому.
– Зря Фламели ушли, – добавил Раймунд. – Такое представление пропускают…
– Это, чёрт возьми, не смешно! – прокричал Ар-Рази.
– А мне кажется забавным, – Раймунд пожал плечами.
– Забавно убивать людей? – со злобой в голосе бросил тот. – Забавно устраивать геноцид? Ах, да… Я и забыл! Действительно, чего ещё можно ожидать от человека, вскормленного Викторией Морреаф!
Мелькарт замер в оцепенении.
– Да, Тессера! Я говорю о ней! Об этом дьяволе…
Гебер положил руку на плечо Ар-Рази, призывая к спокойствию, но араб гневно стряхнул её.
– Продолжить традицию – вполне в духе прилежного ученика, да, Тессера? Умыться кровью варваров… Кто эти варвары, интересно? Кто держится за семью и не теряет самосознания даже на чужой земле или кто самовольно пал перед чужой культурой, продав собственную?
Ар-Рази прервался, глотнул воздуха и произнёс уже тише:
– Нет, Тессера, нет. Всё, что вы провозгласили – завеса, сладкая ложь, окутанная мраком действительности. Но ложь. Ложь!
– Я требую, чтобы вы сейчас же покинули мой дом, – Мелькарт собрал волю в кулак. Мужчине пришлось приложить силы, чтобы проигнорировать оскорбления в адрес Виктории. Он безумно желал испепелить бессмертного Жезлом, но от неверных действий оберегал холодный рассудок.
