Она взяла халат двумя пальцами и пошла в спальню.
– Еж!
Он не пошевелился. Он храпел с тихим присвистом, улыбаясь во сне.
– Еж!! – закричала она.
– М-м-м? – Он все же проснулся, с трудом разодрав глаза.
– Что это? – Татьяна показала ему халат.
– Это халат, – ответил ей Глеб.
– Еж, он же женский!
– Да? Ну и что?
– Он женский!
– Моя жена, как ни странно, была женщиной. Тань, что за глупости?! – Он протер глаза и сел на кровати.
– Еж, но ведь она уже полгода живет у мамы!
– Да, живет. Она живет у мамы, а халат...
– Живет здесь, – закончила Татьяна. – Еж, халат и косметика – это первое, что забирает женщина, когда уходит жить к маме.
– Тань, ты рассуждаешь, как маленькая девочка. Впрочем, девочка ты и есть, – вздохнул он. – Иди сюда! – Он привстал, забрал у нее халат, скомкал его и отбросил в угол. – У моей бывшей жены мно-го халатов и мно-го косметики, – с поучительной интонацией сказал он. – Ей не нужно было досконально собирать тут все лоскутки и баночки, понимаешь? – Он потянул ее за руку, усадил рядом с собой и поцеловал в висок.
Сердце у Татьяны перестало сжиматься и ныть. Она головой прижалась к его плечу. Нужно верить ему. Как же жить вместе, если не верить?
– Тань, давай спать. Я устал, как собака, а завтра рано вставать. У меня планерка с утра, мне сдавать материал, я тебе уже говорил. Спи, и ни о чем не думай. – Глеб закрыл глаза и повалился на кровать.
– Я не могу не думать, Еж. Я ехала к тебе, в твой дом. А теперь вижу, что он не только твой. Тут... занавесочки, салфеточки, фиалки в горшочках, книжки по педагогике, сыворотки для увядающей кожи, халат этот...
– Спать!!
– Тут как будто бы осталась часть этой женщины! Словно она вышла на пять минут, а я на пять минут заняла ее место и украла то, что принадлежит ей – тебя. Я воровка!
– Давай заведем за правило, не выяснять отношений, – с закрытыми глазами сказал он. – Что за бред ты несешь? Про какие-то пять минут...
Его слова прервал звонок в дверь.
– Я голый, иди открой, – приказал Глеб Татьяне.
– Я?!
– На! – Он подобрал с пола халат и накинул ей на плечи.
Татьяна встала, одела халат и пошла открывать.
Замок долго не поддавался, и все это время звонок издавал пронзительные, нервные трели. Наконец она справилась и открыла дверь.
На пороге стояла жуткого вида баба.
Светлые волосы у нее стояли дыбом, словно через бабу пропустили заряд электричества. Лицо у бабы было бессистемно размалевано сине-черно-красным, словно его поочередно окунали в бочку с разными красками. Из одежды на бабе был только топик на тоненьких лямках, в котором не помещалась большая белая грудь и джинсы, в которых тоже решительно ничего не помещалось, и оттого ширинка была не застегнута. Татьяна хотела быстро закрыть дверь, но не успела.
– О! – сказала баба и двумя пальцами уцепилась за отворот халата. – Мой халатик! Я же его забыла! Отдай! – Она начала тянуть на себя халат. Татьяна рванулась назад в квартиру, халат затрещал, баба ввалилась через порог, противно хихикая. – Отдай мой халатик! – заорала она. Запах перегара стремительно заполнил прихожую, как нервнопаралитический газ.
– Глее-е-еб! – заорала Татьяна, но он уже стоял рядом и... беззвучно, взахлеб хохотал.
– Глеб! – жалобно повторила она.
– Ой, не могу! – Глеб пальцем тыкал в жуткую бабу и, согнувшись пополам, ржал. – Ой, ой! Кто это? Тань, это ты? Ты? Ты что, напилась? Чем? Кефиром? Ой, ой! Я не могу! Я кайфую, дорогая редакция!
