Изъян - страница 31

работали. Но на самом деле их работа – реакция на мою работу. Они – следствие, я – причина. А причина главнее. Поэтому пока цэрпера работает и копит Средства на переход к этапу «Родительство», её возраст приближается к шестидесяти. Её капитала хватит на менее выносливую суррогатную мать, чем достанется мне, она купит ген. мат. в Банке, а я могу рассчитывать на аполло, она будет финансировать воспитание ребёнка в дешёвом городском инкубаторе, а моя дочь будет расти загородом, на чистом воздухе, под присмотром лучшим специалистов.

Но цэрперы надеются, что смогут добиться того, чего хотят. И у них нет времени на то, чтобы думать о какой-то там пустоте. А я… Молодой человек также ошибся в том, что эта болезнь приходит с возрастом. Я, например, в свои тридцать два ощущаю её очень отчётливо. И началось это не сейчас, и не год назад. Она проявляется медленно, наступает волнами, и сначала незаметна, но каждая последующая волна всё мощнее. Она как симптомы несерьёзной болезни, которые пропускаешь как пустяк. Потом проскакивает мысль, что так уже не в первый раз, что временной период между рецидивами сокращается. Ты начинаешь на интуитивном уровне понимать, что что-то не так. Какие-то нездоровые повторения в твоей жизни становятся нормой. Полгода назад тебе перестало нравиться одно из любимых занятий, месяца три назад радость от каких-то событий стала длиться меньше, а сейчас уже несколько вещей, которыми, казалось, ты можешь заниматься вечно, не приносят тебе ничего. Я больше не горжусь своими наградами за видеофайлы, которые спровоцировали столько эмоций у цэрпер, и принесли столько Средств на мой счёт. Мне лень менять профессию и учиться на инженера, хотя я давно ждала этого: в моём бизнес-плане возраст «тридцать два» должен был быть только началом долгого и интересного пути. Я не ожидала, что смогу так быстро накопить на аполло, и мне говорили в нашем сообществе, что я одна из немногих, кому в таком юном возрасте удастся перейти к этапу «Родительство», но я больше не чувствую себя особенной. И моя кошка Фелис, зеленоглазая и рыжая, по которой я очень скучаю, и которую сейчас дома кормит свежей рыбой не её хозяйка, на ощупь уже не такая пушистая и мягкая.

«Давай не будем обманывать саму себя! Ты чуть не запрыгала от счастья, когда тебе сказали, что ты можешь взять Себастьяна. Так что не надо говорить, что ничего тебя не радует!» – мой внутренний голос осуждает мой пессимизм.

Да, это так. Себастьян – настоящий аполло, он занял первое место в конкурсе «Аполлон-2112». Он очень похож на меня, и дочь от него получится именно такой, какой я себе её представляла. Но… Раньше, когда я думала о будущем, я чувствовала такое… воодушевление. Мне кажется, я ощущала такой же трепет, как тот молодой человек, смотрящий на имитацию звёздного неба, или как Полина, плачущая над показом Элеоноры.

«Всё это началось после переезда в Город. Ты постоянно думаешь над тем, как живут цэрперы. Сравниваешь их с собой, анализируешь идеологию с другой точки зрения. У тебя то и дело проскальзывает мысль: а какого индивидам низшего класса жить так? Но ты же понимаешь: наш анклав ещё так молод, и все эти огрехи в его устройстве оправданы. А ещё ты тоскуешь по дому – стоит это признать. Здесь всё по-другому».

– И здесь небезопасно.

– Что? – переспрашивает Полина.

– Я ничего не говорила, – мотаю головой.