К цели - страница 9

«Если подписался на дело – нельзя давать заднюю. Даже когда страшно – лучше обос…сь, но сделай. Больше будут уважать». Это и называлось «жить по-людски».

Но обычно разговоры в компании были только о том, где и как «заработать». Но вы же догадываетесь, что к честному заработку их мероприятия не имели никакого отношения. Происходило всё примерно так. Кто-либо, обычно из «старшаков», главарей, предлагает:

– Пацаны, тема есть, можно денег поднять. Я тут комерсу одному предложил решать проблемы, если они появится. Он пока думает. Нужно ему магаз поджечь, чтоб эти проблемы у него появились. Он к нам обращается, мы через пару дней говорим, что нашли и наказали людей, кто поджёг. Естественно, искать некого. Вот такая схема.

– А чего, – отвечают пацаны, – классно!..

Через день на телефон «старшака» – звонок от того самого коммерсанта:

– Алло, брат, удобно?

– Да, говори…

– У меня дверь ночью подожгли, наверное – конкуренты.

– 50 «кусков» и решим проблему так, что больше не повторится!

– Договорились!

И так продолжалось несколько лет. Пока не сел в тюрьму мой приятель по спортзалу, тоже, кстати, Дима, как и погибший в Чечне Гурат. А случилось это так.

Как-то утром повёз я родителей на работу, сначала папу, затем маму. Когда вернулся во двор, на парковке путь мне преградил серый УАЗ-«буханка» без опознавательных знаков. Оттуда резко выскочили порядка 5 человек. Это были бойцы ОМОНа, я сразу понял: это приёмка.

Меня заломали на глазах всего двора, долго ещё потом соседи судачили и шептались по этому поводу. Увезли в ГНК («Госнаркоконтроль» – для несведущих), по подозрению в незаконном сбыте и контрабанде стероидов (которые приравнены к наркотикам). Закрыли в комнате одного, минут так на 30. После чего зашли пятеро мужчин разного возраста, для себя я тогда определил – следаки.

Начался допрос. Я сразу сказал, согласно 51-й статье Конституции РФ, не буду ничего говорить против себя. Буду говорить только то, что не могло мне навредить. В ответ следователи стали угрожать и пугать. Забрали все вещи, телефон, даже не дав позвонить родителям, чтобы те не переживали. Ведь им явно уже сообщили «добрые соседи», что сына задержала и увезла милиция.

– Ты зря выделываешься, мы тебя всё равно посадим.

– Это ваша работа, доказывайте, – стараясь выглядеть спокойным и уверенным, ответил я.

Вот когда пригодились беседы с вышеупомянутым адвокатом на тему «если примут опера». Типа, нужно до конца стоять на своём, вину признать успеешь всегда.

– А ты нам не указывай про нашу работу. Тебя, видно, ещё в полиции не били?

– Да, не было такого.

– Ну, так у нас будет. А у родных твоих будет куча проблем.

– Ничего не знаю.

На самом деле я знал, что главное – не показывать им своего страха и твёрдо держаться принципа «моя хата с краю».

И ещё в голове крутились мысли, как «курсануть» Димона, что меня повязали и чтобы он был аккуратнее. На протяжении никак не меньше семи часов меня возили из ГНК в таможенный комитет, оттуда в полицию и т. д. Допрашивали самые разные люди.

В одном из этих учреждений я увидел, что Димка сидит в соседнем кабинете. Только тогда стало понятно, насколько серьёзное дело завертелось…

…Как выяснилось впоследствии, за мной следили на протяжении трёх последних дней. Прямо у нас во дворе стояла машина с оперативниками, которые прослушивали мои разговоры по телефону. Хорошо, что я ничего противозаконного не говорил. В том числе и поэтому меня всё-таки отпустили в конце рабочего дня.