Знакомый коридор заставляет мое сердце пропустить удар и заныть от боли. Я сжимаю губы. Надо же, какая честь… Многие мечтают оказаться хоть раз в помолвочной комнате императорского дворца, а я ступаю сюда уже в который раз. Какое, однако, сомнительное удовольствие…
Рыцарь распахивает передо мной дверь, и я, сглатывая слюну, ставшую вязкой от волнения, медленно прохожу внутрь. Здесь темнее, чем я предполагала. Окна занавешены плотными шторами, все лампы погашены, и лишь одна свеча недалеко от кресла тревожно рвется ввысь, рождая игру света и тьмы на напряженно сведенных руках Кайрана.
При моем появлении он вскидывает голову и резко поднимается. Ему хватает одного взгляда на рыцаря, чтобы тот, вздрогнув, быстро закрыл дверь, погружая комнату в полумрак. И вот остаемся лишь мы вдвоем.
— Вы звали меня, Ваше Высочество, — говорю я. — Зачем?
Кайран молчит, но я чувствую его пронизывающий насквозь взгляд. И от этого внутри меня все становится мягким и податливым. У меня есть слабость к такому его взгляду. И если я посмотрю в его янтарные глаза прямо сейчас, то тут же расплавлюсь. Поэтому мое внимание приковано к свече. Того ощущения собственной силы и власти, как не бывало, и я почти ненавижу себя и Кайрана за это.
— Так и будешь говорить со мной, словно с незнакомцем? — спрашивает он, и его голос полон эмоций, которые переворачивают душу.
— А как мне с вами разговаривать, Ваше Высочество? — спрашиваю в ответ, молясь Единому, чтобы Кайран не расслышал в голосе тщательно скрываемой дрожи.
На мгновение прикрываю глаза и все же встречаю его взгляд, потому что просто не могу разговаривать с ним, глядя куда-то в сторону. Так неправильно. Так никогда не было, и никогда не будет. Наши взгляды находят друг друга даже в комнате доверху забитой людьми, они словно настроены на особую, ведомую только им частоту.
— Как мне с Вами разговаривать? Вы объявили о помолвке, и теперь мы друг для друга никто.
— Не говори так, — твердо произносит он, пронзая меня острым взглядом, и начинает двигаться в мою строну, стремительно сокращая расстояние.
Мне не остается ничего, кроме как пятиться назад, пока моя спина не упирается в стену. Бежать больше некуда, а он подходит совсем близко, приводя мои и без того взъерошенные чувства в полный хаос. Он всегда мог заставить меня ощущать целый букет эмоций одним своим присутствием. Обычно это были радость, желание и любовь. Но сегодня балом правит лишь злость и обида.
— Как «так»?! — повышаю я голос, яростно глядя на него сверху вниз. — Ты сам это сказал. Я - никто для тебя. Теперь я вольна идти, куда захочу, и с кем захочу. А тебе больше нет места в моей жизни!
Его глаза сверкают гневом, и он наклоняется совсем близко к моему лица, заключая меня в ловушку из рук. Кайран смотрит пристально, почти не моргает. Его взгляд словно вбирает в себя каждую черточку моего лица. А злость во мне разгорается лишь сильнее.
Его Высочество потерял свое право смотреть на меня подобным образом.
— Я тебя не отпущу! — мрачно говорит он, наконец, и, прижимая меня к стене, клеймит мои губы своими.
Его язык властно врывается в мой рот, раздвигая губы, и на мгновение у меня возникает желание поддаться этому напору, но злость торжествует. Отталкиваю его со всей силы и ору, наверное, чтобы услышала вся империя:
— Да твоя истинная!.. Твоя невеста в соседней комнате!
— К Дьяволу все! К Дьяволу истинность!
