К вершинам власти - страница 13

Когда же Алексей Бестужев вернулся в Копенгаген, то был приятно удивлён, встретив на приёме у посла свою возлюбленную Анну Бёттихер.

– Как же я счастлив, что увидел тебя, – обнимая её, говорил Бестужев.

– Алёша, я прибыла в Копенгаген с депешей и надеждой увидеть тебя, – улыбнулась она своей лучезарной улыбкой. – Здесь мои мечты сбылись, и я тебя обнимаю! Но мой, дорогой Алёша, я сегодня должна покинуть Копенгаген.

– Это невозможно, ты не смеешь покинуть меня!

– Что ты, я с секретным поручением Анны Иоанновны и очень тороплюсь, – прошептала Анна. – У нас ещё будут с тобой встречи! А пока хотя бы немного поговорим.

Бестужев вскочил, и тут же осёкся:

– Хотя, Анна, прости меня, я тоже спешу по важным делам.

Анна Бёттихер усадила Алексея в гостиной, и они стали рассказывать друг другу о своих приключениях. Сияющая Анна, наконец, спохватилась и спросила Алексея:

– Как поездка? Чем закончилась?

– Всё получилось, как нельзя лучше, – ответил Бестужев и, рассказав ей о своих делах, улыбнулся. – Знаешь, барон Бракель отозван, и на его место, возможно, назначат меня посланником в Дании и Нижне-Саксонском округе Римской империи. Если только императрица захочет.

– Как же я рада за тебя! – обрадовалась Анна. – Пиши быстрее письмо императрице Анне Иоанновне. Я передам!

– Уже пишу, – и он сел писать письмо императрице, в котором решился напомнить ей о своей преданности и, жалуясь на нищенскую жизнь за границей, просить о приличном месте. Анна смотрела на него и думала: «Когда же мы поженимся, Алёша? Я вся истосковалась по тебе».

Написав это письмо, он обнял Анну и, поцеловав руку, стал прощаться:

– Всё, мне пора. По прибытию напишу тебе!

«Вот так всегда, – печально проводила своего возлюбленного Анна Бёттихер. – Дела, дела, а как же я? Но я люблю его и буду ждать бесконечно!»

А императрица Анна Иоанновна, помня Петра Бестужева, сжалилась над его сыном и велела Бирону ответить: «… Алексею Бестужеву в мае 1731 года ехать резидентом в Гамбург, в звании чрезвычайного посланника при Нижне-Саксонском округе Священной Римской империи».

В мае 1732 года императрица Анна Иоанновна принимала дипломатов у себя во дворце. Они своими просьбами так надоели, что она шепнула своему фавориту Бирону, чтобы тот поскорее устроил гостям речную прогулку по Петербургу в сопровождении генерала-фельдмаршала Христофора Миниха. Бирон распорядился и проводил гостей за двери зала. Но когда в зале вновь появился Миних, перепоручив сопровождение гостей Манштейну, то императрица возмутилась:

– Неужели вам трудно показать гостям из Европы мой Петербург? Не трудно? Так покажите мою столицу, и пусть знают эти нехристи, что мы русские «не лаптем щи хлебаем»!

– Но, государыня …

– Ну, иди же к гостям, – нетерпеливо проговорила она, – я даже выделила для этой прогулки свою лучшую галеру!

И вскоре, роскошная галера плавно заскользила по Неве, и иностранцы, восхищаясь видами молодого Санкт-Петербурга, вдруг увидели красивый дворец. Миних, рассказывая о красотах столицы, пояснил:

– Господа, это здание Сухопутного кадетского корпуса, и я его главный директор.

– Пожалуй, это самое величественное здание в Петербурге! Неужели императрица Анна Иоанновна отдала его под кадетский корпус? – удивился дрожащий от холода толстяк в капюшоне.

– Да уж, с размахом мыслит императрица, ежели так печётся о подрастающем поколении своих дворян – растягивая русские слова, ответил остроносый с жидкой бородкой иноземец. – Удивительно! Вы только посмотрите, какой роскошный дворец, четырёхэтажный с высокой шатровой крышей!