– Все будет хорошо, – обратился он к девушке. – Уже поехали за врачом, он будет здесь с минуты на минуту.
Девушка с трудом пошевелила губами.
– Молчи, не надо разговаривать. – Адам бережно вытирал лицо девушки, и все его существо переполняла нежность. – Можешь остаться здесь. Живи сколько хочешь, – бормотал он. – Я буду о тебе заботиться. – Он выжал платок и, промокнув спутанные волосы, убрал их с рассеченного лба.
– Что, больно? – Адам слышал собственный голос, доносившийся издалека, и не узнавал его, будто говорил другой человек. – Бедные глазки. Ну, ничего, я сделаю примочки, и все пройдет. Господи, какая глубокая рана на лбу! Не осталось бы шрама. Можешь сказать, как тебя зовут? Нет, лучше молчи. У нас впереди много времени. Да, времени предостаточно. Слышишь? Колеса скрипят. Вот и доктор приехал. Правда, быстро? – Адам направился к кухонной двери и крикнул: – Сюда, док, сюда! Больная здесь.
Девушка была страшно изувечена, и, существуй в то время рентген, врач обнаружил бы еще больше травм, которых, впрочем, и так оказалось предостаточно. Левая рука и три ребра были сломаны, на челюсти и черепе трещины, а с левой стороны выбито несколько зубов. Вся голова покрыта рваными ранами, а лоб рассечен до кости. Вот какая картина предстала перед врачом. Он наложил на руку лубок, туго перебинтовал ребра и зашил раны на голове. Взяв стеклянную трубочку от пипетки, он разогрел ее над спиртовкой и согнул под углом, а затем вставил в отверстие от выбитого зуба, чтобы девушка могла пить и принимать жидкую пищу, не травмируя покалеченную челюсть. Потом вколол больной большую дозу морфия и, оставив на столе бутылочку с пилюлями опиума, вымыл руки и надел сюртук.
В кухне доктор сел за стол и стал пить горячий кофе, который поставил перед ним Чарльз.
– Ну так что же все-таки с ней случилось? – спросил он.
– Откуда нам знать? – грубо оборвал врача Чарльз. – Мы нашли ее на крыльце. Если есть желание, можете взглянуть на следы, что ведут от дороги, когда она ползла к дому.
– Знаете ее?
– Господи, разумеется, нет!
– Вы бываете наверху в трактире. Она, часом, не одна из девиц?
– Я давно там не был и в таком виде все равно бы ее не узнал.
– А вы видели ее прежде? – обратился врач к Адаму.
Адам отрицательно покачал головой.
– Да что вы тут вынюхиваете? – возмутился Чарльз.
– Что ж, если интересно, скажу. По этой девице отнюдь не борона проехала, хотя на первый взгляд очень похоже. Кто-то ее умышленно изувечил, и она изрядно насолила этому человеку. Уж если начистоту, ее хотели убить.
– А почему вы ее не спросите? – поинтересовался Чарльз.
– Она еще долго не сможет разговаривать. Ко всему прочему, у нее еще и трещина в черепе, и одному богу известно, во что это выльется. Я, собственно, вот о чем: следует ли вмешивать в это дело шерифа?
– Нет! – Адам выкрикнул это с такой горячностью, что оба собеседника посмотрели на него с изумлением. – Оставьте девушку в покое. Пусть отлежится.
– А кто будет за ней ухаживать?
– Я, – решительно заявил Адам.
– Погоди, погоди… – начал Чарльз.
– Не суй свой нос куда не следует!
– Но ведь дом не только твой, но и мой.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Да я вообще не о том говорю.
– Ну так знай, если выкинешь ее на улицу, я тоже уйду.
– Успокойся, – сказал примирительно врач. – С чего это ты так близко принимаешь к сердцу?
– Я бы и больную собаку из дома не выгнал.
– Ну и беситься тоже не стоит. А ты ничего не скрываешь? Выходил куда-нибудь прошлой ночью. Не твоих ли это рук дело?
