– Даже не верится, что Марло продала магазин, – словно прочитав мои мысли, сказала в кухне Перси. Голосу ее аккомпанировал звон посуды. – Точнее, не верится, что никто до последнего ни о чем не догадывался. В этом городе трудно сохранить что-то в тайне.
У меня было на этот счет другое мнение. Перси вот, например, отлично удавалось скрывать, где это она пропадает ночами.
– У нее были на то причины.
– Как и у всех, кому приходится скрытничать, верно?
Но почему Перси решила утаить от меня, что с кем-то встречается? Конечно, бурный роман в восемнадцать лет вряд ли привел бы меня в восторг, но все же я не была ханжой. И понимала, что в жизни бывает всякое. То, что она решила держать эти отношения в тайне, беспокоило меня гораздо больше. Почему она не приводила своего парня домой, не знакомила нас? Может, стыдилась? Но чего? Он что, намного старше? Или женат?
– Говорят, ее видели в городе с каким-то молодым парнем. Но как его зовут и откуда он, никто не знает. Одно можно сказать точно: он не местный.
– Правда? – я рада была отвлечься от мыслей о том, что из-за Перси доверие в нашей семье исчезает.
– Один из наших ветеринаров на днях видел их вместе в банке. Говорит – парень высокий, с каштановыми волосами и ямочками на щеках, – рассказала она, выходя на террасу.
От упоминания банка у меня заныло под ложечкой. Прошло уже почти двадцать лет с того дня, когда мои братья ограбили «Блэксток банк», но ни стыд, ни… горе с годами не померкли.
Держа в руках миску гритса[5], Перси опустилась в старое кресло. Влажные волосы она зачесала назад. Я знала, что, высохнув, они рассыпятся по плечам, обрамляя ее высокие скулы и упрямый подбородок.
Я, как и мой старший брат Мак, была светленькой, пошла в родню Твайлы. Но вот Перси, Уэйд и Тай были вылитый отец. И фигурой в него уродились, и румянцем, и цветом глаз и волос. Когда Перси появилась на свет, мать чуть с ума не сошла от счастья. Ей было уже сильно за сорок, и она считала, что с беременностями давно покончено. Персиммон[6] – имя ей дали в честь дерева, которое расцвело в саду в день ее рождения, – родилась почти на десять лет позже меня. Твайла долгое время и не подозревала, что беременна, и лишь на седьмом месяце догадалась, почему она так неважно себя чувствует. К счастью, на этот раз у нее осталось больше времени свыкнуться с этой мыслью, чем в случае со мной – ведь обо мне она узнала только в день моего рождения. Я оказалась для Твайлы полнейшим сюрпризом. Причем скороспелым сюрпризом. Врач, которому меня показали, объявил, что я родилась как минимум на полтора месяца раньше срока. Ну и тощей же я была – весила немногим больше четырех фунтов.
Перси повозила в миске вилкой, делая в гритсе вмятины, в которых тут же собиралось растопленное масло.
– Напиши мне потом, как все прошло. Ужасно любопытно, что это за парень, нет сил ждать до вечера. Хочу знать все подробности.
По понедельникам с девяти до одиннадцати у Перси в колледже был матанализ.
– Во время занятий нельзя переписываться.
В отличие от Университета Северной Алабамы, находившегося в полутора часах езды, до нашего местного колледжа было всего пятнадцать минут пешком. Сестра записалась туда на летние курсы, чтобы поскорее получить степень в области биологии.
– Хочешь, чтобы я ждала и мучилась? – надулась Перси. – Это жестоко. Просто жестоко. Я из колледжа сразу на работу поеду. Состариться успею, прежде чем все узнаю.
