Кабуки - страница 15

– Это можно сделать только двумя способами, но работать будет третий.

– Что я несу? Срочно объяснись.

– Обмен между человеком, машиной и алгоритмом подобен игре «Музыкальные стулья». Неистовый бег под музыку вокруг двух стульев всегда оставит третьего неловко стоять.

– Ещё! Ищи!

– Если ваша машина говорит по-русски, её, вероятно, сделали не в России. То есть любая машина обнаруживает наличие беспорядка, а не наводит порядок, так как что?

– Я не хочу отвечать за это! Отвечать за свои идеи. Как перейти от неформального к формальному с помощью формальных средств?

– Помнить. Помнить. Помнить. Приблизительный ответ на правильный вопрос ценится гораздо больше, чем точный ответ на неправильный вопрос. Завтра никогда не наступает. Длится вечное сегодня. Не будущее замкнётся смертью, а длящееся настоящее. Не завтра будет смерть, а когда-нибудь сегодня.

– Жвачку дуешь – мягкая. Собрала в комок, кинула – твёрдая.

Нагреешь – размягчается.

– Будду можно лишь понюхать. Любовь – не искусство.

– Я медитирую на солнце. Как можно хоть на что-то медитировать? Скатертью дорога! Нет уж, жестковато.

– Скажите мне, подписываю ли я бумагу, что перестала быть живой и увольняюсь. Или я жива?

– Компилятор строит миры из чужих идей, а аферист сочиняет идеи для чужих миров. Чем занята ты?

– А здесь можно купать? Центр. Пруд есть. Дети! Дети! Дети!

– Здравствуйте, Христос Воскрес!

– А говорят, я ничего не делаю!

Катя допела песню, достала что-то изо рта и вместе с пропуском положила в руку озадаченного охранника, который дослушивал песню женщины за рулём спортивно-утилитарного Porsche.

– Проезжайте, вас уже ждут.

Верный пёс,

Ты всегда рядом

В час беды.

13 июня 1782 г., Гларус, Швейцария

– Анна, вы обвиняетесь в отравлении дочери врача и судьи Иоганна Якоба Чуди и проговариваетесь к безотлагательной смертной казни. Вам отрубят голову. Вы – ведьма и должны умереть за своё колдовство. Вы признаёте свою вину?

Валики завращались, а верёвка натянулась, послышался хруст суставов и оглушительный крик женщины, лежащей на дыбе. Верёвка ослабла – крик повторился – шипы вонзались глубоко под кожу. Палач ухмылялся и очевидно получал удовольствие от происходящего.

– Пожалуйста…

– Я спрашиваю ещё раз, – палач резким движением вновь натянул верёвки, – вы признаёте свою вину?! Сознайтесь! Или я буду вечно протягивать вас на этой дыбе.

Анна терпела уже больше часа истязания над собой, но сил становилось всё меньше. И она не выдержала.

– Да, да! Я была с дьяволом, он явился мне в облике чёрного пса. Я хотела убить девочку!

Тень от кувшина с водой содрогнулась, обретая черты неизвестного силуэта.

– Анна, – обратилась тень, – нам удалось, девочка жива. Ты вылечила дочь врача, который мог погубить её. Ты вылечила дочь конюха, который мог погубить её. Ты вылечила дочь судьи – и потеряешь голову за это сегодня. Такова судьба «последней женщины» здесь. Потерпи чуть-чуть, протоколы оформляются – бюрократия, что уж, сама понимаешь. Оформим как международный скандал, обвиним швейцарцев в применении средневековых методов в эпоху Просвещения, ну и дальше по списку.

– Для чего это всё?

– Придёт новое время, и всё будет готово для «первой женщины»… Ты спасёшь и спасёшься.

– Но ты, кто ты? Дьявол? Бог?

– У меня много имён. Анубис, Геката, Гермес. Я храню границу между мирами, ту точку, где смерть становится возрождением, где таится сила возобновления. Проводник.