Кабул – Нью-Йорк - страница 98

В Ташкенте Атаев в свое время учился с разведчиками. Сам не попал, бабы подвели.

– Допрос официально проводите? – уже по-русски спросил капитан.

– Ага. Сейчас адвокат подъедет. Ну, что привело вас, господин… господин Атаев, в столицу нашей родины, город-герой Москву? Ворвались к гражданину, учинили разбой!

– Пьянство. Туркмен такой человек: как выпьет водки, мозги в живот уйдут.

– А привет от Павла Кеглера?

– Так то в аэропорте земляк попросил. Передай, сказал, дыню, а тебя там накормят и напоят. Я-то этого Кеглера знать не знаю.

– Хорошо, хорошо, хорошо. Завтра мы отправим тебя на твою теплую родину, а в газете пропечатаем: люди Туркменбаши учинили в Москве разбойное нападение. И все. Никакого скандала, а из вас веревки совьют. Думаешь, почему я такой спокойный? Я спокойный, потому что я знаю – тебе в Ашхабаде, в тихом доме на Фирюзинском шоссе, в зад вставят все то, чего не вставил я.

Атаев оценил тонкость и информированность коллеги.

– Рахмат. Большой рахмат. Я понял. Но есть вариант. Я, устат, не скрою. Я за эту командировку хочу звезду при жизни. На погоны хочу. И на грудь хочу. Ты тоже хочешь. Давай поможем друг другу, брат?

Раф подошел к капитану и похлопал его по щеке взятой в сортире газетой.

– Сейчас поможем. Ты дельный парень. Я таких видел. Крови на тебе, что воды в этом бачке. Но то – твои долги, не мои. А история у нас с тобой выйдет такая: ты мне гутаришь, что вам здесь надо, кто подельники, кто начальник. Ну, сам знаешь что к чему… А затем мы в соседней комнате сядем с нашим профессором и решим, какую тебе слепить басню так, чтобы ты за звездой домой поехал, а не за крюком в попке.

И капитан Атаев рассказал все, что знал о деле. Без фантазий и путаницы, четко, по-армейски. Доложил. Теперь дело было за хозяевами. Туркмен перевели в спальню, врубили радио погромче, а сами на кухне собрались на совет.

– Что с ними делать теперь? – спросил первым Кошкин после того, как ясность возникла в главном: гости понятия не имеют, в какой связи находятся Назари, Большой Ингуш, Балашов, Кеглер и их начальство.

– Что делать… В холодную. В Лефортово пристрой их. Там их главный, которому наш писатель чуть залпом достоинство не оторвал, вспомнит про свое начальство… – предложил Миронов. Его аорта еще не перестала биться крупной дрожью, но он уже перемежал водочку с перцовой «Осталко», им же и привезенной.

– Андрей Андреич, у меня ведь свое начальство! Сколько мне их держать? Под каким соусом? Как узнают, что коллеги, меня же четвертуют! Мало того что с взрывниками болото, так еще братьев-туркмен подсадил. Газ, Андрей Андреич, не тетка. А Газпром – не дядька.

– Отпускаем. Пусть едут. Дарим им версию, и пусть едут. Я этих пацанов как Красную книгу читаю. Нет страшнее зверя, чем испуганный заяц. Это называется «мягкая вербовка» в дружественных органах, – уверенно вмешался Раф.

– Какая версия! Какие органы! Мы сами пока на сопле подвешены! – взвился Кошкин.

– Не просто на сопле, а на сопле неизвестности. Разные вещи, полковник. Напружи мозги. Ученые люди говорят: нет безвыходных положений, есть нестандартные решения. Шла бы речь о тетках, ты бы в панику не впадал, боец Василий Кошкин!

Раф предложил короткий прямой ход. Капитана Атаева следовало отправить в Ашхабад первым рейсом. Вместе с майором-медведем. Их задание было выполнено, звезды уже сияли на кителях. В ходе спецоперации Балашов был взят и допрошен. Объект, расколовшись, сообщил, что выполнял заказ. Чей? Отчего не Бориса Березовского? Конечно, Березовского. Но сам он – писака, только на слив работает. К наркотрафику отношения не имеет, но с чеченцами связан. Взрывники Назари дорого стоят, но проданы. «Ветер дует с Кавказа», – произвел он на свет слоган. Тот, кто в Туркмении воду мутит, тот поймет. Пусть ветер с Кавказа на Кавказ и возвращается. К нашему другу Ютову.