Кадын - страница 56

– Меня с детства не учили коней объезжать. Боюсь, не подойду я для скачек.

– Те! Ты царская дочь, в тебе белой кобылицы с Золотой реки кровь. Эта кровь сама тебя всему научит.

Тут подъехали мы к дому, у которого уже много было лошадей.

– Смотри, – засмеялся Талай, – братья твоего горняшки. Не их ли ты ищешь?

И, спешившись, пошел в дом.

Я вошла вслед за ним. Людей здесь было гораздо больше, чем у Антулы. Талая знали, его приветствовали, окликали, и он стал пробираться к месту, перешагивая через ноги и расставленные блюда. Я жалась к дверям, пока меня не позвал Санталай. Тогда пробралась к нему, сняла шубу с плеча и села на рукав.

– Пришла, сестра! – обнял меня брат сильной рукой. Он уже пах хмельным молоком и был особенно нежен. – Я передал все Очи, но она не поняла ни слова! – сказал он с пьяным восторгом.

Очи сидела недалеко. Рядом с ней был Зонар. Я этого ожидала. Увидела я и Ак-Дирьи – за это время она располнела, щеки ее горели, губы алели, сидела она у огня и хохотала с незнакомыми мне девами. Только Согдай не заметила я.

С мороза в тепле меня разморило. Хоть и думала сперва, что уйду сразу, лишь передам все девам, но не уходила, сидела. Вокруг говорили, шутили, смеялись, и я тоже уже смеялась, принимала у кого-то из рук чашу, наливала настойку. В этом доме мне было легче, быть может, потому что не было здесь мрачной Антулы. Близнецов-хозяев Ату я не сразу признала среди гостей, они не сидели у очага, да и вообще здесь мест не соблюдали.

Тут пошел разговор: «А кто из вас, девы, петь умеет?» Но все отнекивались и смеялись, прикрывая рты рукавами, как вдруг одна из тех, кто в этом году проходила посвящение, крикнула:

– Ал-Аштара вон, она умеет. Она у Камки хорошо пела.

– Да, да, Ал-Аштара может, – тут же поддержали другие. – Она про Золотую реку на посвящении сказывала.

– Ал-Аштара? Кто это? Ал-Аштара? И правда умеет? – зашумели вокруг, и я не знала, куда деваться.

– Спой, Ал-Аштара, – просили уже меня, а по рукам передавали трехструнную арфу-нун. Я думала отпираться, но увидела, как Талай показывает на меня одному из братьев Ату.

– Так ты – царская дочь? – сказал тот. – Большая честь для нашего дома. Неужто же не споешь, когда хозяева просят?

Он смотрел на меня, но я в тот момент видела только улыбку и глаза Талая, и он, как показалось мне, еле заметно кивнул.

– Хорошо, – согласилась я тут же и сама себе подивилась. – Я спою. Только Камка запретила мне просто так петь. Буду я духов звать и о прошлом сказывать. Станете слушать?

Но все уже оборачивались ко мне, снимали с огня котел. Я настроила арфу, позвала ээ-тай и своего барса и начала петь.