Что же получилось? Коти ужасно приревновал, усилил денежные вливания в лигу, а это подстегнуло Эрнеста Мерсье тоже увеличить субсидии. Де ля Рок был весьма и весьма доволен, хотя два профашистских магната ужасно разругались между собой.
В то же время борьба за «Боевые кресты» продолжалась, но электротехник постепенно начинал одолевать парфюмера, ведь не просто так Коти принялся готовить себе путь к отступлению и выделил деньги на создание собственной фашистской партии, назвав её «Французская солидарность». Председательствовать в ней он поручил графу Гейдену, сыну губернатора Индокитая.
Партия была небольшой, но весьма агрессивной. Тем не менее тягаться с «Боевыми крестами» она никоим образом не могла, поэтому Коти вовсе не собирался бросать «Боевые кресты» и упорно продолжал покровительствовать графу де ля Року.
Этим и объясняется странное поведение Мерсье и Коти на описываемом собрании – оба соперника неотрывно наблюдали, как д’Эспере любезничает с их подопечным, – но вот шушуканье наконец закончилось. Граф де ля Рок отправился назад, к своему креслицу, а маршал д’Эспере поднялся во весь свой внушительный рост и подозвал к себе герцога Жозефа Поццо ди Борго, который был идеологом лиги «Боевые кресты» и одновременно входил в дирекцию «Аксьон Франсез».
Приобняв герцога за плечо, маршал снова обратился к присутствующим с речью:
– Господа! Назревают важные события. Бессовестный и наглый вор Ставиский наконец-то убит![2] Но демократия, пригревшая его, ещё жива. Надеюсь, с вашей помощью, мы скоро покончим с нею и освободим нашу бедную Францию от грязных оков демократии. Итак, выходим через четыре дня, шестого февраля. Чрезвычайно важная роль будет отведена королевским молодчикам (был сделан кивок в сторону академика Шарля Морраса) и «Французской солидарности» (кивок в сторону парфюмера Коти). Они должны произвести удар, который отвлечёт силы полиции, дабы она не заметила того, что готовится не перед, а за Бургундским дворцом. Вся полиция должна броситься на площадь Согласия, где будут бесчинствовать молодчики и «Солидарность», а наши ветераны пусть кричат погромче, да позадиристей. Решающая же роль будет отведена отборным отрядам «Диспо» – из «Боевых крестов» (тут маршал пожал руку герцогу Поццо ди Борго и бросил взгляд в сторону графа де ля Рока). Они подойдут с тыла, захватят Бургундский дворец и засевших там продажных депутатов Национального собрания, после чего у нас и будет наконец-то покончено с демократией.
Раздались даже не громкие, а бешеные аплодисменты. Не преувеличиваю ничуть.
Я присутствовал на этом собрании и был, как все мои друзья, необычайно воодушевлен речью маршала д’Эспере (я даже зауважал его). Я верил маршалу, тем более что после него слово взял необычайно солидный, самоуверенный господин – это был Вандаль, президент Франко-Голландского банка – который торжественно объявил, что назавтра буквально все газеты кроме социалистических и коммунистических выйдут с призывом «ВСЕ НА ПЛОЩАДЬ СОГЛАСИЯ!»
Так именно и произошло. Ничто не предвещало скорую катастрофу. Я даже представить себе не мог, что фашизм так и останется для нас всего лишь романтической идеей, сказочной мечтой.
* * *
Примечание публикатора
Позднее сами же фашисты выдвинули версию (но это было всего лишь пустое самооправдание), что фашизм во Франции проиграл потому, что фашистских организаций и партий в Третьей республике было слишком много. То есть всему виной явилась не слабость движения, а его исключительное многообразие: изобилие фашизмов во Франции, даже конкуренция фашизмов.
