Читать онлайн Назар Шипицин - Как красна девица Белого Лиса встретила

Никто не помнил, как и когда появилась старый форт-пост, стоявший на единственной дороге, ведущей в «Долину урожая» окруженную горами. До недавнего времени он так и стояла в развалинах, но потом в него пришли монахи пути просвещения. Эти монахи, с помощью местных жителей, восстановили укрепления для зашиты долины. Также построили они «Монастырь последователей Чин-Уа» на горе выше форта. Когда же всё было готово, монахи перекрыли выход из долины. Вся торговля жителей долины, с тех пор шла только через них. Так как долина была обширна и богата монастырь быстро разбогател. Монахам же захотелось большего: в монастырь была привезена сделанная на заказ статуя золотого идола с головой жабы, это и был владыка Чин-Уа. Ему полагалось, приносили дары, пытаясь задобрить. Дары должны были делать все поселения находящиеся в долине. Те, кто добровольно не хотел приносить дары, навлекал на себя гнев владыки Чин-Уа. У прогневившей владыку деревни брали все, что понравилось бы монахам, оставляя только минимум еды на пропитание.

Монастырь принимал в свои последователи всех, кто желал присоединиться. Когда желающих присоединиться добровольно становилось меньше, монахи предлагали денег родителям или старостам деревень, за новых последователей, а иногда люди просто пропадали. Последователей опаивали дурманом, чтобы они были более послушными, затем некоторых оставляли для обслуживания нужд монахов, а некоторых приносили в жертву жабоголовому.

Местные неоднократно предпринимали, попытки освободится. Редкие случаи, когда удавалось разбить силы сборщиков даров, не давали никакого эффекта, так как выход из долины всё равно был перекрыт. Место обитания этих монахов, казалось было идеальным для обороны от кого угодно. Даже если захватят форт, есть сам монастырь, стоящий на склоне горы. Дорога к нему узкая и всего одна. С одно стороны дороги отвесная скала, а с другой обрыв с горной рекой внизу. Стены монастыря высоки и хорошо укреплены, видно было, что на постройке не экономили.

Правда, ничего из выше перечисленного монахов не спасло, когда эти края пожаловал зверь пострашнее, Сёгун Мицуруге Иошинори. Бедственное положение местных было ему не очень интересно, но то, что на его новых землях кто-то кроме него смеет грабить в таких масштабах, оставлять было категорически нельзя. Когда же соглядатаи донесли о золотой статуи, участь монахов владыки Чин-Уа была предрешена.

Монастырь стоял сожжённым уже много лет, как памятник пословицы «Что посеешь, то и пожнешь». Местные свободно входили и выходили из долины через останки форта, плюя в сторону монастыря. Но монастырь не был необитаемым, в нем до сих пор жили три монаха и одна последовательница, привезённая, откуда-то из далека. Сначала её хотели принести в жертву, но передумали, так как не было никого, кто бы мог заняться самыми тяжелыми и грязными работами. Девушка была странной внешности: слишком бледный цвет кожи, слишком большая для человека и не болеющая даже в сильные морозы. Лицо девушки было красиво, но постоянная грусть, тоска и апатия, словно впечатанные в лицо, старили и уродовали её. Да и почти отсутствующая гигиена отбивала последние мысли с ней хоть как то взаимодействовать. К ней буквально брезговали прикасаться, не говоря уже о принесении в жертву или чего то плотского. Единственное что с ней делали, это периодически обливали водой и брили голову, чтобы отбить запах. Кормили скудно и постоянно добавляли дурман в еду чтобы она была послушной. Всё это сильно подрывало её здоровье и из сильной с рослой двадцатилетней девушки она превратилась в какое то подобие зомби, который, не смотря ни на что всё равно выполняет свои обязанности.

– Если бы не тот беловолосый демон с толпой бандитов, мы до сих пор достойно служили владыке, было бы много последователей и тебе бы не приходилось всё делать одной. Работай усердней, сейчас тяжелые времена, из неприкасаемых только ты – с безразличием на лице декларировал человек в белых одеждах – Завтра с рассветом принимайся за уборку, мне и братьям нужны силы для медитаций, помни это великая честь, что тебе доверили служить даже в такой мелочи как уборка. Потом вычисти нужник, а дальше занимайся своими обычными обязанностями. Сейчас уже поздно поэтому иди в хлев, спи и радуйся моей доброте! Помни, завтра с рассветом тебя ждет работа!

История этой девушки началась с того как её ещё младенцем нашли возле горной деревни Джингуа. Это была довольно богатая деревня, которая находилась возле горного перевала, через который проходил торговый путь. Из-за холодов дома были не традиционно восточные, а довольно добротные постройки, выложенные из камня, зачастую служившие многим поколениям жителей деревни. Долина, в которой находилась деревня, была не большой, но позволяла выращивать как урожай, так и скот. У путников и купцов, проходящих через деревню, всегда было желание поесть и выпить, продажей чего и занимались местные.

Нашел младенца кузнец по имени Лао, когда ходил за рудой и нефритом на перевал. Он заметил труп высокой белокурой женщины держащей в руках, какой-то сверток, в нем и была наша героиня. Ребенок был вполне здоров, несмотря на мороз, если конечно не считать белой, совсем не характерной для местных кожи. Лао был простым и довольно суровым мужчиной крепкого телосложения и отцом четверых детей. С начала он решил, что перед ним мальчик, поэтому просто назвал её «Ёси» первым, что пришло в его голову. Женщину он похоронил, выкопав неглубокую могилу и завалив камнями. Надпись на камне, поставленном в изголовье, гласила: «Мать, которая ценой своей жизни спасла дитя». Естественно бросать на произвол судьбы ребёнка Лао не стал и взял с собой в деревню. Про эту находку кузнец рассказал на вечернем совете деревни. Такую новость в деревне сочли дурным знаком и сначала хотели утопить девчонку. Они говорили, что она порождение демонов или какой-то другой нечисти, которой пугали детей, чтобы те не ходили вы горы.

– Мы находимся на дороге через перевал, и вы видели своими глазами другие расы, которых никак не назвать человеком! – взял слово на совете Лао – Коренастые низкие бородачи вас не смущали, когда мы торговали с нами, а они платили золотом.

– Это другое Лао! Эти недомерки, которые звали себя дуэргарами пришли и ушли, а ты хочешь приютить эту погань! – парировал староста.

– Да, это дурной знак! И она привлечёт беду на нашу деревню! – подтвердила бабка Жу.

– Не ты ли сказала старосте, что сына мельника подменила лесавка? – с нажимом сказал Лао – или вы забыли эту историю? Дак я напомню: эта карга сказала что надо его бить, пока лесавке не станет его жалко, и она не подменит его обратно….

– Это ещё здесь причём? – злобно промямлила старуха.

– Двенадцатилетнего парня мужики метелили каждый вечер в течении трех дней! Когда не помогло, ты стала нашёптывать его матери и та облила парня кипятком. – продолжил Лао – и что? Помогло?

– Конечно! Сейчас то, он жив и здоров! – с показной гордостью сказала бабка Жу.

– Да, а шрамы то почему у НЕГО остались? – парировал кузнец Лао.

– Да потому что лесавка также и над ним издевалась! Не понимаешь ничего, кроме своих железок, дак лучше молчи! Может, за умного сойдёшь! – уже почти крича брызгала слюной старуха. – Я тут жизнь прожила, я знаю! Старость уважать надо, мудрость то не всем доступна!

– Вот про мудрость ты права – спокойно сказал староста – Лао прав! Зря я тогда тебя послушал! Я не против чтобы девочка осталась, но кто возьмет её?

Бабку Жу не любили, но открыто противостоять этой старой ведьме, отваживались бы немногие. Вот и сейчас согласиться взять девочку было всё равно что добровольно поссориться с злобной мелочной старухой.

– Видимо никто не хочет брать эту погань – гордо сплюнула старая Жу.

– Тогда, раз я нашел и возьму – с вызовом сказал кузнец Лао – А ты старая знай, при всех говорю: увижу, что подлости задумала этой девчушке или кому-либо из моей семьи лично избавлюсь от тебя. Я всё сказал.

На этом совет закончился, Ёси стала жить в доме кузнеца. Находясь на дороге возле перевала и учитывая полное отсутствие конкурентов, недостатка работы, а следовательно и денег у Лао не было. В семье кузнеца было четыре сына и жена по имени Мэй. Она не очень хорошо отнеслась, что её поставили перед фактом появления приёмной дочери. Хоть Лао помогал не только, принося в дом деньги, а и непосредственно занимаясь хозяйством, появление нового рта значило появление новых обязанностей и следовало бы хотя бы посоветоваться с ней. Лао же наоборот радовался, он давно хотел дочку.

Жизнь шла своим чередом. Ёси росла, быстро перегнав в росте и силе своих братьев. В пятнадцать она не только догнала отца, но и могла самостоятельно переставлять его наковальню. Ела она соответственно и как говорил Лао «Поэтому и не болеет!». Также Лао заметил, что она проводит в кузне больше времени, чем братья. Она крутилась там, именно в то время когда у него в ремонте было, какое либо воинское снаряжение. Доспехи мечи топоры без разницы, ей было интересно всё. К сожалению Лао, подобной тяги не замечалось за её братьями. Хоть Лао и мог выковать или починить почти что угодно, но рассказать, как с этим правильно обращаться он не мог. Пару лет спустя Лао заметил, что размахивания железками стала походить на тренировки воинов, а не на детские игры. Оказалось, что Ёси очень легко запоминала приёмы и удары, которые она, так или иначе видела у проезжающих через деревню воинов, монахов, да и просто трактирных драчунов. У неё было как будто врожденное чутьё, что из показанного реально хорошо действовало на практике, а что было показушным и бесполезным. Естественно всю теорию она старалась попробовать на практике и подопытными становились сначала её братья, а потом и все кто соглашался с ней «потанцевать». Да и от простых деревенских драк она не уходила и постепенно, постоянные ссадины и синяки стали для неё обыденностью. От такой спортивной барышни ухажеры просто шарахались, несмотря на красивое лицо, всегда чистые белокурые волосы и отсутствия вони, что не всегда встречалось в их деревне. Её приёмный отец следил, чтобы дочку уже ставшую для него родной, никто не обидел и не обманул, да и братья были наготове. Отношения в семье были теплые и дружные. Братья в любой ситуации заступались за сестру, хоть она и сама могла без проблем за себя постоять.

Но жизнь не всегда бывает простой, здоровье Лао стало ухудшаться, лекари помогали, но через некоторое время болезнь возвращалась. После очередного похода за рудой Лао принес кусок металла, переливающийся всеми цветами радуги. Думая, что нашел что-то крайне ценное, он утаил это от родных. Рассказать о своей находке пришлось, только когда странная болезнь, мучавшая кузнеца, взялась за всю семью. Слабость, тошнота и головокружение быстро поставили семью в затруднительное положение. После недолгих уговоров Лао согласился избавиться от своей находки, но самостоятельно сделать это не смог бы, так как к тому времени болезнь приковала его к постели.

– Я унесу этот проклятый камень туда, где он и был. Возможно тогда болезнь отступит Отец. – вызвалась Ёси – я единственная из семьи кого болезнь не тронула.

– Даже не думай об этом! – возразил Лао – Я не позволю, чтобы моя единственная дочь шла в это проклятое место!