Как мы снимали кино - страница 4

Подошли ещё наши директоры. Телефон издал красивую трель, и Леонид Ильич констатировал:

–Наши подъезжают. Пойдёмте, встретим.

Ждали Лёшкину машину. Мы вышли на широкое крыльцо старинной гостиницы. Неожиданно выглянуло солнце и мягким розовым предзакатным светом залило Охотный ряд, Исторический музей, площадь и бесконечный поток машин.

К крыльцу подкатила нарядная Ауди. Лёша вышел из машины и открыл дверь своей директрисе, выбиравшейся из машины с грацией английской королевы. Алёша и английская королева подошли к нам и стали приветствовать присутствующих. Лёша пожал руки мужчинам, мазнул по мне рассеянным взглядом и пошёл доставать чемодан. Не узнал, с тихой печалью подумала я. Это немудрено: за последние полгода я очень сильно изменилась, да и видели друг друга мы до этого всего один раз. Но что-то в этот момент произошло с моим сознанием: перенапряжение последних недель, волнение за друга и томительное ожидание встречи как будто выбили предохранители. И сознание замкнулось. Время стало дискретным. Я, словно в рапиде, видела, как Лёшка медленно открыл дверцу машины, взялся за ручку чемодана и вдруг понял, что недалеко стою я. Он повернул голову, поставил чемодан на землю и, улыбаясь, направился ко мне. Подошёл, ласково приобнял и показал большой палец. Молодец, мол. Но было уже поздно.

Мы зашли пообедать. Я не могла говорить. Совсем. Я смотрела на Лёшку, пытаясь силой мысли или хотя бы взглядом передать, что я безумно рада его видеть, но получалось плохо.

Потом ходили по центру города и я показывала Лёше достопримечательности. Короткие фразы, хоть и с трудом, но давались мне. В растерянных Лёшкиных глазах читалось непонимание происходящего. Ситуация заходила в тупик. И тогда Алёша принял единственно верное решение: он заграбастал меня в объятия и нежно покачал как маленького ребёнка. И тут меня отпустило.

Заметно повеселевший Лёшка запел на эскалаторе Таганки:

– Ароматы ванили

Сладкой ваты клубы

Надо мной проплывают…

Было так хорошо, так легко, и мы ещё не знали, что скоро всё это рухнет, рассыплется, как карточный домик.

Утром я была на совещании. Иллария зарядилась с самого начала, потому что я со всеми этими переживаниями забыла о самом главном: она пьёт кофе без кофеина.

Получив от Илларии взбучку и запустив совещание, я начала подготовку к съёмке. Накофеининая Иллария, увидев мои подготовительные работы и съёмочную группу в полном составе, изрекла:

–Лена, что вы себе позволяете?! – голубые её глаза недобро посверкивали за стеклами дорогущих очков. – Здесь люди работают. Вы планируете отрывать их от работы?

Ещё надеясь на возможность сепаратных переговоров, я ответила:

–Иллария Сергеевна, мы потихоньку. Будем вызывать по одному и снимем постепенно всех. Это не помешает работе.

–Помешает, – взъярилась Иллария. – Я не позволю! Снимайте в перерыв.

Если учесть, что перерыв был запланирован один на 30 минут, а директоров 8 и каждого снимать минут по 40, а ещё время на грим… Получалось, что для выполнения распоряжения начальницы мне требовалось пятое измерение или вмешательство магических сил. И того и другого в моём арсенале не было, поэтому мы перешли к партизанской борьбе.

Люди выходили в туалет или поговорить по телефону с клиентами и пропадали на полчаса. Сначала мы были очень аккуратны, и Иллария, вроде бы, не замечала нашей подпольной деятельности, но потом надо было ускориться, я допустила ошибку и она нас запеленговала.