Стало быть, для меня.
Утешения и примеров для подражания в свои девять лет я искал в книгах. Их мои родители-бессребреники, в отличие от денег, накопили уже в гигантских количествах, хоть печь топи. Исторические романы, классики нашей и не совсем литературы уносили меня далеко от событий, страшных для ребёнка, который видел, как рушатся страна и собственная семья.
Вести себя я старался подобающе героям книг, честно и благородно. Не наступать никому на горло, да и себе на шею никого не сажать стало моим жизненным кредо. Неплохо для юного перестроечного интеллигента.
Как-то раз меня пригласили на день рождения к однокласснику.
Идти было неловко, я очень стеснялся. Именинник был выходцем из появившегося недавно в стране молодого класса нуворишей. Нуворишей, так скажем, стартаперов. Выражение «новые русские» не проникло ещё в толщу русского языка, я его тогда и не знал. Родители приятеля не до конца потеряли свои пролетарские корни, поэтому пригласили на именины к сыну почти всех его дворовых друзей и одноклассников.
Дарить мне было особо нечего: какая-то картонная коробка с дешёвой игрой. Кому-то, может, и пофиг было в девять лет, главное, сладостей нажраться в гостях, но… Но #яжинтеллигент, как бы написали сегодня в соцсети, всеми фибрами души ощущал свой классовый разрыв с хозяевами и жутко комплексовал по этому поводу.
Впрочем, поводов комплексовать у меня хватало и без этого.
Увидев пренебрежительный взгляд, коим окинули мой подарок родители именинника, я зажался ещё больше. Свернулся в шар на манер зверя броненосца, знакомого мне по иллюстрациям к Альфреду Брему. Даже когда нас отвели в большую комнату, где стоял огромный надувной бассейн, наполненный разноцветными пластиковыми шариками – невиданную на то время роскошь, – я отреагировал сдержанно.
В кого-то кидался, конечно. Машинально уворачивался от летящих в меня шаров, скромно улыбался и нервничал.
Признаться, скованности мне добавляло неудержимое желание какать.
Ни один, ни один литературный, с-сука, герой на страницах прочитанных книг так ни разу и не захотел справить большую нужду. Ни Том Сойер, ни Гекльберри Финн, ни, мать его, дядюшка Том нисколечко не обосрались во время своих приключений. Даже когда Том Сойер заблудился в пещерах с девочкой Бекки, он не решился посрать в присутствии дамы. Да что там! Даже индеец Джо, питавшийся свечным огарком и уханьскими летучими мышами, злодей и родственник Дарта Вейдера, так и умер, не обосравшись.
В общем, примеров для подражания у меня не имелось.
Казалось бы: вон туалет возле кухни, где сидели и выпивали родители именинника с родственниками. Берёшь и идёшь, сохраняя скромность, но не теряя внутреннего величия. Но вход в туалет был очень и очень близко к ним. Надо было осмелиться зайти туда на виду у всех, а потом смыть своё достоинство в унитаз, под звуки фанфар, издаваемых молодой интеллигентной жопой.
Да, даже у Пикуля не было инструкции, как вести себя в такой щекотливой ситуации. Позднее оказалось, что Пикуль многое не предусмотрел в моей последующей жизни…
Вот и сейчас красномордый отец именинника забежал в комнату и позвал детей на развлечения: с завязанными глазами срезать подарочки, подвешенные на нитки, сбивать палкой лошадь, набитую сладостями.
– Айда, детвора, безобразить! – орал богатый папа. – Камон, бейбиз!
И детвора побежала безобразить, оставив меня в комнате наедине с доеденным тортом, бассейном с шариками и неминуемой, надвигающейся как цунами, дефекацией. Я ещё раз подумал о туалете возле кухни и в ужасе помотал головой. Нет! Пердеть во всеуслышание в сортире? Отставить!
