– Последний раз лет пять назад, – уточнила я. – Наша семья живёт в Сальбьорге.
Профессор поудивлялся немного, но потом выразил согласие, что жители курортного городка не обязаны регулярно бывать на самом курорте. Я широко улыбнулась и поймала негодующий взгляд Ильсы: никто из коренных жителей не считал наш город курортным. Чуть заметно покачала головой и сказала Хенрику:
– Дорогой, я начинаю мёрзнуть. Не пора ли возвращаться?
– Конечно, дорогая, – тот уходить не хотел, но отказать не мог. – Иди, я…
– Хенрик, – деловито оборвала его Ильса, – девушка сказала тебе, что мёрзнет, ты должен немедленно её согреть! Ну же!
Под четырьмя парами неотрывно следящих глаз Хенрик обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Так гораздо лучше, – быстро сказала я, а то ведь с моей неугомонной кузины станется. – Но всё равно пора возвращаться: стоянка скоро закончится.
– Надеюсь, мы ещё увидимся, – вежливо попрощалась диса Гика.
– Несомненно, – улыбнулась я. – Но уже в Сальбьорге: больше таких длинных остановок поезд делать не будет.
Мы разошлись в разные стороны, и, как только парочка затерялась в толпе таких же «проветривающихся», Ильса с Торви обогнали нас с псевдоженихом и потребовали поторапливаться.
– Я видела, там у перрона варежки продают, – понизив голос сказала кузина. – Скорей, Хенрик, а то поезд правда скоро тронется!
– Да не нужны мне варежки, – я в очередной раз попыталась отбиться.
– Да как же, – фыркнула Ильса, – бабуля непременно проверит!
– При чём тут бабуля?
– Милые девушки, только без рукоприкладства, – встрял Хенрик. – Варежки действительно не нужны, ведь я обезвредил вашего дье сплетника. Он ничего не вспомнит, так что и бабушка ваша ничего не узнает.
– Как это? – удивилась Ильса.
А я в этот момент испытала невыразимое облегчение. Даже благодарность к магу, который, между прочим, до сих пор не снял свою руку с моих плеч.
– Не врёшь?
– Стал бы я врать невесте, – хмыкнул Хенрик с таким выражением, что сразу стало ясно – именно невесте бы и врал как сивый мерин. – Ты прослушала, что я говорил? Я дал ему косточку яблони забвения.
– А если он её потеряет? – не то чтобы я не доверяла, просто хотелось гарантий.
– Не потеряет, она заговорённая, – объяснил Торви. – Ладно, раз варежки не нужны, пошли в вагон.
– Да почему не нужны-то? – снова возмутилась Ильса. – Мы же Хенрика бабуле предъявим как замену снулому Андерсу. А бабуля…
– Нет, – возразила я тем своим особым тоном, который всегда ставил точку в наших с кузиной перепалках. – Мы не будем никого предъявлять, я просто расскажу ей всё как есть.
Ильса вздохнула и развела руками: мол, хозяин барин. А Хенрик отпустил мои плечи и напомнил, что в поезде мы всё ещё обручённые.
Я кивнула. Не забыть бы вернуть ему кольцо, как только приедем в Сальбьорг.
Мы поднялись в вагон, и вовремя: проводник уже торопил загулявших пассажиров. Хенрик вежливо поблагодарил дье Хальсвансона за присмотр за багажом и гостеприимство, обещая непременно вернуться. Но сейчас он не может более стеснять нас всех и должен уйти в свой вагон.
Я кивнула с ласковым видом, а Торви сказал, что проводит приятеля.
Понятно, что сейчас Хенрик снова станет прозрачным и слегка зелёненьким и отправится следить за бывшей мачехой, отказавшейся от обеда. Как Родерик Бьёрнстон смог разлюбить такую красавицу, я понимать отказывалась. Каких же достоинств должна быть актуальная мачеха, чтобы затмить собой Гику? Или всё-таки дело в проклятье?
