Несмотря на общность диалектов, расовый состав сарматских племён был неоднородным. Археологи и антропологи полагают, что главную роль в племенных союзах сарматов играли племена андроновской культуры – европеоиды-долихоцефалы кавказского типа. Их останки находят везде, где расселялись сарматские племена – от Нижней Волги до Причерноморья и Среднего Поволжья. Однако в слоях последних веков до н. э. на Южном Урале, в степях Нижней Волги и Северного Казахстана обнаруживают также черепа монголоидные и смешанных типов, что говорит о начале метисации (смешении) сарматских племён.
Сарматы были кочевниками, в чём очень походили на скифов. Геродот говорил, что у сарматов нет домов и они живут в повозках, и такую же картину нарисовал через 500 лет греческий географ Страбон. Тот в свою очередь указывал, что страна, где обитали сарматы, была бедной и холодной. «Выдержать такие суровые условия может лишь местное население, привыкшее на кочевой манер жить на мясе и молоке, но для людей из других племён это невыносимо».
Через 1 000 лет после Геродота римский историк Аммиан Марцеллин, описывая сарматское племя алан, полностью совпадал в своих оценках уклада жизни сарматов с Геродотом и Страбоном. Интересны заметки Марцеллина о разведении аланами лошадей, которые, по словам историка, «так же малы, как и скифские, но необычайно быстры и своенравны, поэтому приходится их холостить». То же самое сообщают средневековые авторы о размерах и свойствах лошадей в армиях Чингисхана и других степных владетелей.
Также единодушны древние авторы, рассказывая о женщинах кочевников. По описанию Геродота, женщины сарматов «придерживались образа жизни древних амазонок». Они охотились верхом и сражались на войне рядом с мужчинами, «одетые так же, как они». То же самое говорил о сарматских жёнах Страбон, но характерно, что и женщины «монголо-татарских» завоевателей вели себя точно так же.
Нельзя обойти вниманием некоторые обычаи, существовавшие у сарматов. Один из них заключался в деформации черепов новорождённых, когда ребёнку с рождения стягивали голову тугой повязкой, и по мере его роста голова приобретала вытянутую форму. Наиболее широкое распространение этот обычай получил у сарматов «позднего» сарматского периода (со II по IV в.), обитавших в волжских степях и предгорьях Кавказа. До 70 % мужских черепов, найденных здесь, подвергались деформации. Такой же обычай широко практиковался в начале нашей эры в Центральной Азии, а потом и у «ранних» гуннов. Любопытно, что точно такой же обычай деформации черепов был в ходу и у индейцев доколумбовой Мезоамерики. Что это значило и для чего это делалось, остаётся только гадать. У кочевников Средневековья такого обычая уже не было.
Геродот описал ещё один «обычай», существовавший у сарматов Южного Урала и среднеазиатских саков, подтверждённый археологами. Это так называемый «ритуальный» каннибализм, заключавшийся в том, что «когда человек достигает преклонного возраста, его родственники собираются вместе и приносят его в жертву, вместе с животными, потом они варят мясо и поедают его». Сарматы не были в этом отношении каким-то исключением. Ритуальный каннибализм существовал в обычаях многих народов мира и в обрядах многих религий. Например, в таинствах бога Митры в жертву приносился мальчик, тело которого потом съедалось.
После покорения Причерноморья сарматами в истории скифов начинается период, названный сарматским. Сарматы, принимая активное участие в жизни скифов, постепенно смешались с ними, занимая ведущее положение в руководящей иерархии скифских племён. Археологи отмечают, что к началу I тысяч. н. э. в захоронениях скифской знати обнаруживается антропологический материал, принадлежащий выходцам из степей Северного Казахстана и районов Центральной Азии. С I в. сарматские племена аланов, роксоланов, асов, аорсов и др. становятся важной политической силой в жизни Северного Причерноморья, всё более подчиняя себе остатки скифских племён. Именно с первых веков нашей эры в античных, а затем и западноевропейских источниках Причерноморские степи наряду с названием Скифия стали именоваться и Сарматия.
