В том же IV в. началась и «кульминация» Великого переселения народов. Началось вторжение в Европу гуннских племён. Несмотря на весь накопленный исследователями материал, происхождение гуннов так и не выяснено.
Кем были гунны, откуда они пришли и на каком языке разговаривали, до сих пор вызывает споры учёных. По традиции гуннов принято считать потомками народа сюнну (хунну). Якобы эти древние тюрки, обитавшие на севере Китая в III в. до н. э., перекочевали из Забайкалья в Западную Сибирь и на Южный Урал, став первым в Европе тюркским народом.
Однако это мнение, основанное главным образом на созвучии названий и на традиции выводить всех диких завоевателей-кочевников откуда-то из Забайкалья, не подкреплено никакими серьёзными аргументами. Антропологи, например, до сих пор не могут выделить какой-то отдельный материал, который можно считать именно «гуннским», а лингвистам известно лишь несколько слов и личных имён из гуннского лексикона (письменных памятников гунны не оставили). На основании этих слов и имён скорее можно сделать вывод об индоевропейском происхождении гуннов, нежели тюркском.
А вот современники гуннского нашествия, римские и византийские авторы V–VII вв., помещали родину гуннов на север, в Приуралье и дальше, и, возможно, были не так уж неправы. Более смелая гипотеза происхождения гуннов говорит нам, что значительная часть гуннской орды состояла из выходцев из того «лингвистического горизонта», где на огромной территории от Балтики через Поволжье и Волго-Камье до Урала в течение долгих веков индоевропейские языки контактировали с уральскими. В этом регионе сложилась гуннская орда, отсюда она начала своё движение в Европу. И сюда же гунны вернулись после падения державы Атиллы, в родные просторы Поволжья и Южного Урала.
Действительно, в дебрях Волго-Камья, на лесных равнинах Среднего Поволжья, в степях Южного Урала в конце I тысяч. до н. э. – начале I тысяч. образовалась «контактная зона», где сходились племена европеоидов и уральцев и группы кочевников из Западной Сибири и Северного Казахстана. Дикие племена объединялись в союзы, постепенно «втягивая» в себя всё новые и новые группы кочевников с юга и востока Евразии. Этот гигантский «плавильный котёл народов» довольно долго накапливал «критическую массу», пока из-за потепления климата, случившегося в Евразии в начале I тысяч., и вызванной им засухи не вытолкнул из своей среды мощный племенной союз, получивший название «гунны» (в прауральских языках «унн», «гун», «огунр» – «человек», «мужчина»).
Около середины IV в. гунны заполнили степи в низовьях Волги и Дона, где столкнулись с приазовскими сарматами. Считается, что между гуннами и сарматами началась кровопролитная война, но, скорее, большинство сарматов-аланов присоединилось к степной армии.
Эта огромная воинственная орда не знала никакой расовой или религиозной нетерпимости и принимала в свои ряды всех желающих двигаться на закат солнца. Раньше бытовало мнение, что гунны были страшным бедствием для народов европейской цивилизации – дикой ордой разрушителей, но археологические исследования конца XX – начала XXI вв. внесли серьёзную корректировку в это утверждение.
Скорее речь должна идти не о тотальном уничтожении гуннами той или иной культуры, а о присоединении побеждённых народов и их соседей и включении их в гуннский племенной союз.
