Он отправился искать доску, чтобы соорудить мостик. Старушка сидела в тачке и тихо бормотала себе под нос:
– Думаешь, они прибежали бы посмотреть, что со мной? Ничего подобного. И лапой бы не пошевелили. Спорю, они даже не заметили, что меня дома нет. Поганцы такие… Жива я еще или померла, им все равно. Проголодались, бедные. Старые они у меня, такие старые, что уже ничего не соображают. Вот беда-то…
Том вернулся, уложил доску, собрался с силами и вкатил тачку с бабулькой на середину кухни. Подвез ее поближе к печке.
– Как тебя звать-то, малыш?
– Том.
– А-а… Поверни-ка тачку боком. Сможешь, малыш?
Она стала гладить собаку и кошку. Те почти не подавали признаков жизни. И она снова принялась тихонько плакать.
– Вам больно?
– Нет. Только ноги совсем не шевелятся. – Она шумно высморкалась в подол. – И еще… У меня юбка сзади вся мокрая… Вот ведь несчастье-то…
– Хотите, я сбегаю за кем-нибудь?
– Да кто сюда поедет в такую поздноту?
– Не знаю.
– Вот видишь…
Они помолчали.
– Я могу попробовать привести маму. Уж она-то знает, что делать. По работе она иногда помогает больным.
– А кем она работает?
– Помощницей по хозяйству.
– А как ее зовут?
– Джос.
– Джос? Ну и имечко… Погоди-ка. Это не она приходила сюда убираться в том году?
– Не знаю.
– Если это была она, мне кажется, мы разругались.
– Да?
– Она мне всю посуду перебила.
– Тогда это точно она.
– В остальном все было в порядке, но вот посуда… Лучше б уж не делала.
– Знаю. У нас дома все тарелки и стаканы пластиковые.
– А вообще-то, она хорошая девушка.
Том улыбнулся:
– Да, мадам.
Она прикрыла беззубый рот ладонью, чтобы не пугать его улыбкой:
– Зови меня Мадлен. Обойдемся без церемоний.
Он поставил на огонь котел с водой. Когда вода нагрелась, вылил ее в корыто. Потом прикрыл простыней тачку, в которой сидела Мадлен. Под простыней помог ей раздеться. Это заняло немало времени. Не так-то просто расстегивать пуговицы, когда не видишь, что делаешь. Потом он попросил обнять его за шею, поднатужился и умудрился приподнять ее и пересадить в корыто с теплой водой. Она издала легкий вскрик. От страха и от удовольствия. Ой, щиплет! Ох, как хорошо! Потом она захотела, чтобы он нашел в буфете бутылку флердоранжевой воды. Чтобы ароматизировать воду в ванной.
А теперь Мадлен распевала во все горло. Своим хриплым дребезжащим голосом. Том сидел снаружи, на ступеньках крыльца. Ему было смешно слушать, как распевает бабулька.
Как надтреснутая кастрюля.
Хозяин бара опустил металлическую штору. И вся компания оказалась на тротуаре. Они уже здорово набрались. И не знали, куда еще двинуть. Пауло – он больше всех наклюкался – пригласил их к себе. Парни были за. Но девчонки заколебались. Поздно уже. Это ж какая даль. А они, между прочим, на каблуках. И так все ноги сбили…
– …Охота переться пешком несколько километров…
– Да ладно вам ломаться, пошли, – уговаривали их парни.
Джос и Лола, пошатываясь, побрели прочь от остальных. Не оборачиваясь, крикнули, чтобы их подождали. Они сейчас, только пописают в переулочке. Едва завернув за угол, скинули туфли и с радостным воплем побежали вперед.
У Лолы они растянулись на полу.
– Бедняги, как мы их кинули, а?
– Ну и фиг с ними. Там ни одного приличного не было.
– Это точно. Полный отстой.
Они прыснули и захохотали, держась за животы. Но они очень устали. Даже смеяться сил не было.
– Не, честно, я, когда переберу, совсем голову теряю, ага. Готова пойти с первым попавшимся и делать что угодно.
