Как я не стал хорошим мальчиком - страница 5

В детском саду вообще творился ужас, о котором родителям и рассказать невозможно. Ну, самое безобидное они иногда узнавали от воспитателей. То одна девочка украла у другой куклу, то один мальчик скакал голышом во время детского часа. То на прогулке кто-то нашел окурок и пытался его прикурить. Но самые страшные тайны им были неведомы! Поэтому говорить о том, что в детском саду могут быть хорошие мальчики – смешно. Я и про девочек не уверен. Те, что не принимали участие в самых страшных заговорах и разбоях, грабежах и непотребствах, те были или ужасными дурами, ну совсем тупыми, и не называть их такими – это противоречило принципам хороших мальчиков – например, говорить правду. А были еще такие, ну, ну оооочень вредные, может и не дуры, но кошмарные воображалы. Одна такая девочка, всегда с огромным белым бантом, говорила с детьми как бабушка–диктор в телевизоре. И после каждой фразы еще осматривала детей, видимо ждала, что ей станут аплодировать. Поэтому я ждал, когда детский сад закончится и начнется школа. Наверное, там должны быть хорошие мальчики, ну хоть чем-то лучше меня?!

Я готовился к школе. Я умел и читать, и писать, правда писал я печатными буквами, но все равно это было понятнее, чем то, что писала прабабушка Мальвина. Она иногда передавала мне записки, но прочитать их не мог не только я, но и мама иногда говорила, что та пишет как курица. Я однажды повторил мамины слова бабушке, но та меня отругала, что, вот опять – хорошие мальчики так не говорят. Понятно, мама ведь не мальчик, ей можно. Мне казалось, что я к школе готов, и откровенно говоря, что мальчик я довольно уже хороший, и никого лучше на горизонте не было!

Школа началась. У меня был серый мышиный костюмчик, галстучек и берет. Сначала было весело, потому что все шли в школу с цветами, и я шел с огромным букетом гладиолусов, флоксов и спаржи. Спаржа была очень колючей, ее тоненькие веточки щекотали мне лицо. А флоксы очень вкусно пахли. Но на второй день все пришли уже без цветов, и было немножко грустно. Все что было до школы сразу стало таким несерьезным, и младшие братья стали не просто маленькими, но какими-то неинтересными. Их вопросы стали глупыми, даже и отвечать на них не хотелось. Я и не отвечал. Я становился таким хорошим, таким большим, таким умным мальчиком. В классе я читал почти быстрее всех, и когда провели конкурс на скорочтение, я занял второе место, после Аньки Першиной. Совсем чуть-чуть отстал, да и текст у нее был другой, и еще она читала без остановки, а я, когда увидел, что в песочных часах вот-вот кончится песок – перестал читать. Да и не важно, она же девчонка, а они всегда тараторят как птицы. И вообще, быть хорошим мальчиком не значит быть лучше девочек, они как бы в другой команде. А среди мальчиков мало кто был рядом. Ну, по хорошести.

А потом нас стали принимать в октябрята. Ну, это маленькие ленинцы такие. Правда, больших ленинцев не бывает, и наверное нас нужно было называть просто – ленинцы, то есть самые хорошие дети на планете Земля. Нам рассказали про маленького Владимира Ильича Ленина, про его жизнь, про то, какой он был хороший мальчик, хорошо учился, мы даже его аттестат видели. Да, хороший. Но самое главное было не это, а то, что он бы очень красивый, особенно на октябрятском значке. Улыбающееся лицо, честные глаза, белые кудрявые волосы, а во все стороны торчат концы пятиконечной алой звезды. Очень красиво. Если честно, я таким красивым вообще не был. У меня была уродливая родинка на верхней губе, маленькие глаза и торчащие во все стороны волосы на огромной голове. Прабабушка Мальвина иногда рассказывала мне про боженьку, она перебирала в руке черные бусы с крестиком и молилась на каком-то другом языке, мама сказала, что на польском, и что молится она чтобы не болеть. А я когда смотрел на маленького Ленина и сравнивал его улыбку и волосы со своими, то мне казалось, что я тоже больной. Я даже пошел в ванную, встал перед зеркалом и, представляя маленького Володю, потому что боженьку я представить себе не мог, и молился, чтобы стать таким же красивым и улыбчивым, и что бы меня не только мамапапабабушкаидедушка любили, но и все вообще. Ведь понятно, что чем больше людей тебя любят, тем больше ты становишься хорошим мальчиком.