Читать онлайн Меган Клоусон - Как я влюбилась в королевского гвардейца

Megan Clawson

FALLING HARD FOR THE ROYAL GUARD

© Перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

За свою почти тысячелетнюю историю Лондонский Тауэр [1] повидал немало обитателей, но, как правило, мы помним лишь тех, кто оказался здесь не по своей воле. Большинству невдомек, что за рвом, крепостными стенами и опускными решетками существует целое поселение – и оно существовало там всегда. И сегодня, в 2022 году, его обитатели вывешивают сушиться белье там, где когда-то прогуливались королевские особы, паркуют свои машины в местах, где когда-то казнили преступников, выгуливают собак в крепостном рву, который сейчас выглядит намного более гостеприимно по сравнению с той выгребной ямой, какой он некогда был. И, конечно, по вечерам они собираются в баре – так же, как собирались во все времена их предки.

Бифитеры [2], на мой взгляд, – это Тауэр во плоти. Без них крепость потеряет свое бьющееся сердце, которое они хранят и оберегают последние пятьсот лет. Они столпы нации, предмет нашей безусловной гордости. За тюдоровскими шляпами и кружевными воротниками – реальные мужчины и женщины, самоотверженно прослужившие большую часть жизни в мундирах; мужчины и женщины, которым эта самоотверженность не принесла богатства, но которые по-прежнему безупречно исполняют свой долг. Бифитеры – это наша культура.

Королевские гвардейцы находятся в самом начале этого славного пути. Несмотря на то что они чуть ли не первыми приходят на ум, если речь заходит о Великобритании, для многих гвардейцы – по-прежнему загадка. Вопреки общему мнению, они не статуи и могут говорить. И когда они снимают свои медвежьи шапки и мундиры, то остаются простыми солдатами, оторванными от родных и близких, молодыми ребятами, которые все еще совершают ошибки, все еще учатся держаться на плаву, оказавшись внезапно выброшенными в жизнь, словно котята в воду. Но если вам выпадет честь увидеть их на посту, они предстанут перед вами безупречно собранными, дисциплинированными – практически идеальными.

Я принадлежу к тем немногим, кто может называть Лондонский Тауэр своим домом. В этих стенах я получила диплом, влюбилась и написала эту книгу. Все, что я знаю о Тауэре, я знаю от своего отца, бифитера, и его коллег. Каждый мой разговор с ними заканчивается тем, что я узнаю что-то новое – будь то подробная история какого-нибудь конкретного кирпичика или легенды об их собственных подвигах по всему миру. В этом романе я хочу предложить новый взгляд на некоторые самые узнаваемые британские символы. Многие гвардейцы, которых я повстречала за эти годы, оказались не только самыми сильными, но и самыми ранимыми людьми, а у бифитеров есть глубина, которая открывается лишь в хмельной беседе за пинтой пива. Я хочу воздать им должное этой книгой, которую я постаралась сделать как можно более достоверной и правдивой. И все же «Как я влюбилась в королевского гвардейца» – художественное произведение. Все имена и события, упомянутые в книге, вымышлены. Мой личный роман с Тауэром останется между мной и крепостными стенами, которые хранят секрет нашей истории, но я надеюсь, что эта книга станет ему достойной заменой.

1. Белая башня [3]

2. Блок Ватерлоо (включает Королевскую сокровищницу, караульное помещение и офицерскую)

3. Госпитальный блок

4. Бродуокские ступени

5. Место казни

6. Тауэрский луг

7. Дом Короля

8. Башня Бичем

9. Королевская церковь Святого Петра в оковах

10. Башня Деверо

11. Констебльская башня

12. Соляная башня

13. Кровавая башня

14. Колокольная башня

15. Улица Монетного Двора

16. Казематы

17. Медная гора

18. Колодезная башня

19. Водные ворота Генриха III

20. Ворота предателей

21. Водный переулок

22. Башня Байуорд

23. Средняя башня

24. Причал

25. Билетные кассы

26. Боковой вход Байуорд / проходная

27. Кладбище домашних животных

28. Вход

29. Дом Мэгги

Черные прямоугольники – караульные будки

Река Темза

Ров

Первыми солнце всегда покидает восточные Казематы. Западная стена Белой башни скрадывает его, запирает в своих подземельях и освобождает на рассвете под крики воронов. Гуляя по крепости в это время, можно не опасаться, что тебя кто-нибудь потревожит. Местные жители сидят по домам у каминов, не заботясь о том, бродят ли снаружи прохожие или блуждающие духи. Разница на самом деле невелика.

Я бреду по южному лугу одна, мокрая от росы трава скользит между пальцами моих босых ног и вокруг щиколоток, пока я свободно плыву в лунном свете. Оказавшись в тени Белой башни, я упиваюсь исходящим от нее свечением и растворяюсь в затененных арках окон; ночной ветерок подталкивает меня к ней все ближе.

И только тихий смех беспокоит меня. Я резко поворачиваюсь, влажные волосы тут же налипают на лицо. Я никого не вижу, никого не чувствую. А звук все нарастает, становясь практически невыносимым, настолько громким и энергичным, что я съеживаюсь…

Хи-хи, млям-млям, хи-хи, млям-млям.

Я резко открываю глаза и тут же снова зажмуриваюсь от яркого солнца, наглый свет которого режет глаза. Что-то влажное поднимается по моим ногам и выше, выше, пока не доходит до лица. Застонав, я пытаюсь снова разлепить веки, и на этот раз оказываюсь лицом к лицу – точнее, к мохнатой морде – с моим котом, понятия не имеющим о том, что такое личное пространство. Я вытираю облизанные им ступни о простыню, а сама принимаюсь чесать Кромвеля за ушком. Все, на что я способна, – это состроить недовольную рожицу по поводу моих обслюнявленных ног: пушистый меховой шарик совершенно невозможно ругать.

Хи-хи-хи, ха-ха-ха.

Из-за моего полусонного состояния зловещий смех превращается в… о черт! Выглянув наконец из-за пушистой башки Кромвеля, я замечаю пару мальчишек-тинейджеров с крутой цифровой камерой на восточной стене. Они пялятся на меня, а непристойно распахнутое окно никак не скрывает того, что мои выдающиеся сиськи выбились из-под майки и практически машут парням в ответ, пока я пребываю в совершенной прострации. Однако улыбка Чеширского Кота сияет из-за камеры достаточно красноречиво, чтобы наконец прийти в себя и резво вывалиться из кровати на пол.

Крадущимся тигром ползу я на четвереньках по ковру, огибая пустые стаканы и разрозненные предметы моего гардероба, словно новобранец, преодолевающий полосу препятствий, лишь бы спастись от хохота, который все еще доносится снаружи. Убедившись, что меня больше не видно, я драматично валюсь навзничь, проклиная себя. Ведь можно же было найти способ (да кучу способов) избежать неловкости, к примеру банально прикрыться одеялом, не забыть-таки вечером задернуть шторы или, как поступил бы на моем месте любой нормальный человек, взять и поправить предавшую меня майку. Мне же надо было проехаться голой грудью по жесткому ворсу ковра, чтобы додуматься до всех этих прекрасных вариантов.

Вдруг, безо всякого предупреждения, у меня в голове раздается мамин голос, и я вздрагиваю от его ясности, надеясь и почти веря, что она сейчас в комнате: «Знаешь, Мэгги, для девчонки с мозгами тебе очень не хватает здравого смысла». О да, этой фразой меня награждали всякий раз, как я совершала очередную подростковую глупость. Однако сейчас, когда мне под тридцать, она звучит немного более трагично.

– Мэгс, это ты? Не работаешь сегодня? – Голос отца эхом долетает с лестницы и настигает меня, пока я лежу, растянувшись на ковре, в одних нежно-розовых трусиках, все еще не в силах двинуться из-за испытанного смущения.

Постойте. А который час? Я хватаю бордовую форменную рубашку, которая так и валяется на полу со вчерашнего вечера. Теперь, когда мятая ткань закрывает меня от наблюдателей, я тянусь за телефоном: 09:53. Моя смена началась почти час назад. Уткнувшись лицом в ковер, я издаю громкий стон, чем здорово смешу отца, стоящего теперь в дверном проеме. Как и я, он собирается на работу и сейчас полуодет. На нем яркая футболка, на груди красуется шутка, идеально описывающая моего немолодого пузатого папу: «Кому нужны волосы с таким-то телом?» Темно-синие брюки, поддерживаемые парой растянутых красных подтяжек, едва закрывают его живот. Рыжая с проседью борода небрежно заправлена за ворот футболки, как будто он надевал ее не глядя. Отцу не хватает еще тюдоровской шляпы и темно-синего мундира. Сейчас он похож скорее на непослушного младшего брата Деда Мороза, а не на подтянутого, гладко выбритого солдата Британской армии, каким был на протяжении двадцати двух лет.

Когда отец продал свой дом и решил жить на узкой лодке, я подумала, что ничего более эксцентричного он уже не выкинет; однако вот они мы – живем в Лондонском Тауэре, где отец занял самую чуднýю должность из всех, что смог найти: бифитер, или йомен-стражник, если по-модному. Результат? Большую часть времени он занят тем, что водит туристов по Тауэру, хвастаясь статусом королевского стража, незаметно опуская приписку «церемониальный». Я уверена, что он выбрал эту работу, потому что не нашел другую, где полагалась бы такая причудливая форма. Он страшно радовался (больше, чем готов признать), натягивая рейтузы и воротник своего парадного костюма, прошитые тончайшей золотой нитью. А еще отрастил рыжую бороду и небольшой круглый живот, как только переступил через порог, всерьез вживаясь в новую роль. И уже через несколько недель папа выглядел так, словно сошел с картинки на кухонных полотенчиках, что продаются в сувенирных лавках по всему Лондону. И ему это нравится.

– Да твою ж мать!.. – Я отчаянно мечусь по комнате в поисках штанов, которые я скинула с себя где-то в темноте, очнувшись от «быстрого десятиминутного сна» в три часа утра. В конце концов я обнаруживаю их завалившимися за спинку кровати, и времени у меня остается ровно на то, чтобы зажать зубную щетку между зубами, коротко и нечленораздельно попрощаться с отцом и пулей промчаться через пять пролетов лестницы вниз, к двери. Но, несмотря на спешку, я не могу заставить себя отказаться от обычной моей рутины – прошептать «я люблю тебя» маме. Я ненадолго останавливаюсь в коридоре и несколько драгоценных секунд смотрю на ее фотографию. Такой я ее и помню: растрепанные ветром волосы, улыбка во все щеки и глаза-щелочки. Вздыхая, я печально улыбаюсь ей в ответ, неохотно отрываюсь от фотографии и продолжаю свое безумное утро. Нет времени хватать пальто, и я попросту ускоряюсь, а еще надеюсь, что мартовский ветерок поможет хоть немного привести в порядок волосы.

– Доброе утро! – кричу я одному из бифитеров, пробегая мимо. Мой сосед Ричи, тоже полуодетый, точная копия моего отца – в футболке, подтяжках и с черной с проседью бородой, – поливает буйно разросшиеся цветы перед своим домом. Он машет мне в ответ свободной рукой, не замечая, что шлангом в другой заливает собственные ботинки. Продолжая безумный забег, я пробегаю мимо Линды, когда она выходит из дверей Медной горы [4] в восточной части казематов. Я уверена, Линда – единственный в мире человек, который может похвастаться тем, что живет в старинной артиллерийской башне, откуда когда-то стреляли настоящие пушки. Она надевает тюдоровскую шляпу на идеально собранный пучок и громко приветствует меня, зная, что со мной не получится переброситься даже парой слов, когда я несусь на работу.