– Останься и поговори со мной. – И смотрит ему в глаза.
– Завтра, – обещает он и высвобождает руку из ее теплых пальцев. – Хорошо? Поговорим завтра.
– Сегодня – это сегодня, – говорит она загадочно, словно произносит поговорку. И кладет руку ему на бедро, он чувствует ее ладонь через джинсы.
– Я устал, – почти умоляет он.
Фердинанд уходит.
– Останься со мной, – повторяет она тихо, лицо ее серьезно, а ладонь перемещается к его паху.
– Пожалуйста, – чуть не плачет он. – Мне жаль, но я устал.
И он уходит вслед за своим другом, по темному коридору, мимо стиральной машины.
– Она тебя хочет, приятель, – говорит ему Фердинанд.
Они сидят за кованым столиком в парке, где по траве расхаживают павлины, время от времени оглашая окрестности криками. Фердинанд, конечно же, имеет в виду хозяйку квартиры.
Саймон нервно курит.
– Давай же, – говорит Фердинанд, – трахни ее.
Мысль о том, что Саймон может это сделать, не приходила ему на ум, и вместо ответа он лишь хмурится.
– Почему нет? – говорит Фердинанд.
Саймон хмурится сильнее и, наконец, выдавливает:
– Ей, наверное, уже сорок.
– И что? – Фердинанд быстро оглядывается, желая убедиться, что рядом нет чужих ушей, и говорит: – Она наверняка знает пару интересных штучек. И, знаешь, она вообще не так уж плоха. Очень красивые ноги. Ты заметил?
Саймон ничего не отвечает.
– Она вполне себе секси, – говорит Фердинанд. – То есть в молодости она, наверно, была огонь.
– Ну, может, в молодости, – бормочет Саймон.
– Кем она была тогда?
Саймон молчит несколько секунд, прежде чем сказать:
– Она говорила, что была почти чемпионкой по плаванию…
– Только формы у нее не соответствовали. Забавно. – Фердинанд улыбается. – Эти пловчихи все без груди. Так почему ты не трахнешь ее?
– А ты почему?
– Она хочет не меня, – говорит Фердинанд с нажимом. – А тебя.
– Она была пьяной.
– Она всегда пьяная.
– Что ты думаешь делать вечером? – спрашивает Саймон.
– Я думаю, ты должен ее трахнуть, – говорит Фердинанд.
– Серьезно…
– Я серьезно…
– Нет, я в смысле, какие планы на вечер?
– Она тебе не нравится? Совсем?
– Нет, – говорит Саймон. – Не вполне.
– Не вполне?
– Нет.
– А по-моему, она что надо, – говорит Фердинанд. – Серьезно. Я думаю, ты должен ее сделать.
Саймон закуривает новую сигарету. Он курит с самого утра, даже больше обычного.
– А знаешь, – говорит Фердинанд, – по бровям женщины можно точно сказать, какой у нее кустик на лобке.
Саймон смеется – смешок вырывается сам собой. И он опять собирается спросить о планах на вечер, но друг его опережает:
– Ты что, совсем не хочешь трахнуться?
Саймон пожимает плечами, сует в рот сигарету и принимается рассматривать черную, жирно крашенную поверхность кованого стола.
– В этом ничего такого, – говорит Фердинанд. – Я просто думаю, ты должен завалить ее. И тебе наверняка понравится, вот и все.
Они сидят молча с минуту, Саймон продолжает изучать кованые извивы стола, а Фердинанд разглядывает людей в парке. Затем он спрашивает:
– Так чем займемся вечером?
Саймон снова обретает голос и предлагает посетить выставку, посвященную Кафке.
– Ну что ж, ладно, – говорит Фердинанд.
Но несмотря на многочасовые поиски, они так и не находят эту выставку и в итоге проводят еще один вечер, слоняясь по историческому центру столицы Старой Европы, запруженному трамваями и туристами.
– Ты правда не хочешь ее? – спрашивает Фердинанд.
Они сидят друг напротив друга на скамьях пивной, среди шквала голосов, литровая кружка пражского светлого перед каждым, и уже порядком набрались.
