Калашников - страница 9

– Минутку… – вмешался Газá Магалé, явно сбитый с толку. – А что, если за эти девяносто дней Джозеф Кони умрёт от сердечного приступа, укуса змеи или, скажем, от икоты?..

– Тогда вы докажете, что не только отличные охотники, но и первоклассные колдуны, способные уничтожить врага на расстоянии, и всё равно получите свои деньги. Единственное, что нас интересует, – это голова этого убийцы. Принесёте её – станете богатыми.

– Богатыми или мёртвыми… – Роман Баланегра выбрал три толстых пачки денег и протянул их своему спутнику. – Забери у Дмитрия то, что я заказал, – попросил он. – Завтра к полудню мы должны быть готовы.

Газá Магалé спрятал деньги, слегка кивнул и исчез размашистым шагом.

– Единственный человек, которому я доверю свою жизнь… – пробормотал хозяин дома, когда тот ушёл. – Если бы он отказался идти со мной, я бы ещё подумал.

– Ответите мне честно на один вопрос? – Гермес дождался утвердительного кивка и спросил: – Каковы ваши шансы на успех?

– Убить Кони или вернуться живыми? – увидев замешательство Гермеса, охотник пояснил: – У нас, может, пять процентов шансов взорвать ему голову, а вот шансы на то, что не разнесут нашу, ещё меньше.

– И оно того стоит?

Роман Баланегра указал на чемодан с деньгами и спросил:

– А вы как думаете? Мир катится в пучину кризиса, мои сбережения, заработанные за годы, проведённые в джунглях, приносят меньше трёх процентов годовых, фондовый рынок летит в пропасть, а банки разоряются, оставляя людей ни с чем… – Он вынул из плетёного шкафа бутылку джина и два стакана, наполнил их, пробормотав: – Да и давно хотелось поквитаться с этим Сатаной; пустить ему пулю в лоб было бы хорошим способом отблагодарить этот континент за всё, что он дал трем поколениям Баланегра за последние сто лет.

– Кстати, о вашем прозвище, – заметил Гермес, медленно смакуя джин. – Я всю ночь ломал голову… Почему вашего деда называли Человеком с Чёрными Пулями?

– Потому что его пули были чёрными, – последовал очевидный ответ.

– Это я понял. Но почему? Они были более эффективными или это какая-то профессиональная суеверность?

– Глупости! Когда мой дед приехал в Африку, слоны стали настоящим бедствием: уничтожали плантации, съедали за ночь весь урожай деревни.

– Они так много едят?

– Один крупный самец за раз заглатывает пять мешков свежей кукурузы.

– Невероятно!

– Ага. В начале ХХ века никто не думал, что слоны окажутся под угрозой исчезновения, и не заботился о защите дикой природы. Это были просто прожорливые твари, дающие мясо и дорогостоящие бивни.

–Он покачал головой и улыбнулся, на этот раз с некоторой ностальгией. – Мой дед охотился вместе с мифическим Самаки Сальмоном, который, будучи начальником операций по контролю за слонами в Уганде, сумел убить четыре тысячи слонов только по той причине, что они занимали семьдесят процентов территории страны, и было необходимо убивать по пятьдесят в день, чтобы сократить эту огромную захваченную площадь. – Вы хотите заставить меня поверить, что был такой период, когда ежедневно уничтожали по пятьдесят слонов? – Это только в Уганде; в остальной части континента – намного больше. – Какая чудовищность! – Почему вы считаете это чудовищным? – удивился хозяин дома. – Разве вам не нравятся животные? – Конечно… – возразил его гость. – Поэтому я и говорю это. – Но вам нравятся животные вообще или только слоны? – был хитрый вопрос, который последовал. – Мне нравятся большинство животных, но особенно слоны, которых я считаю прекрасными, гордыми, умными и симпатичными зверями. – Дамбо был симпатичным с его огромными ушами, которые позволяли ему летать… – уточнил Роман Баланегра, подняв значительный палец. – Напротив, Очопатас был чудовищем с клыками длиной метр семьдесят, который напал на тридцать с лишним человек, из которых девять убил, пронзив их, разметав о деревья и измельчив до неузнаваемости. После их смерти он покрывал их листьями и ветками, как обычно делают ушастые убийцы. На его голову была назначена награда, и мне пришлось преследовать его пять месяцев по джунглям Камеруна и Габона, чтобы покончить с ним. – Я никогда не думал, что существуют убийственные слоны. – Так вот, они существуют! В течение своей жизни слоны развивают три набора коренных зубов, но к восьмидесяти годам они изнашиваются, особенно те, кто живет в джунглях, поскольку часто едят очень твердые ветви. Когда они остаются без зубов, они становятся беспечными и агрессивными, проникая в поля, даже когда там работают женщины и дети. Именно это и делал Очопатас, пока один абориген не выстрелил в него из оружия малого калибра, и пуля врезалась ему в клык, вызвав невыносимую боль, что привело его к желанию отомстить всем людям, встречающимся на его пути… – Роман Баланегра громко фыркнул, вспоминая старые времена. – А еще он был умным, этот ублюдок. Намного умнее белки! Если бы я не остерегался, он бы меня проткнул как оливку. – Почему его называли Очопатасом? – Потому что с его четырьмя нормальными клыками, этими огромными клыками, хоботом и "манубриумом", который он тащил по земле, когда он опускал голову, больше напоминал многоножку, чем слона. – Но то, что был убийца-слон, не оправдывает уничтожение тысяч таких. Хозяин дома снова наполнил стаканы джином, выпил больше с наслаждением, чем с жаждой, казалось, он уже собирался завершить разговор, но, наконец, показал, как будто вооружившись терпением: – Давайте проясним это раз и навсегда, чтобы вы поняли, к чему стремлюсь. Легенда о том, что лев – король джунглей, – это миф, потому что эти помпезные и рычащие косматые создания в трусы срутся, как только появляется слон, который является несомненным королем джунглей, гор, болот и африканских прерий, потому что у него нет другого врага, кроме человека с ружьем. Даже смертоносные "зеленые мамбы" не беспокоят его, потому что кожа у него такая толстая, что бедная змея оставит в ней свои зубы, прежде чем уколет хоть каплю яда; а если бы даже уколола, для такого гиганта, как он, это было бы, как если бы мы выпили эту бутылку джина на двоих; он бы только почувствовал легкое головокружение… Понимаете, к чему я веду? – Более-менее. – Это огромное существо, которое не имеет врагов, живет почти в пять раз дольше большинства животных и продолжает увеличиваться в числе, пока не превращается в настоящую напасть. Его сила, число и размер делают их "мирными хищниками", потому что каждый из них ест и, в основном, пьет в сто раз больше, чем любое другое животное. Когда их число резко увеличивается, как это произошло в начале прошлого века, они обрекают на голодную смерть всю дикую фауну региона. Поэтому, если по-настоящему любишь животных, нужно выбирать между одним или многими. – Никогда не думал об этом с такой точки зрения. – Так вот, это и есть настоящая точка зрения: я видел, как стадо слонов пришло к водопою, где пили воду сотни животных, находившихся в полной гармонии, и разогнало их, выпило воду, помочилось, испражнилось, перекатилось в грязи и ушло, как ни в чем не бывало. – Начинаю понимать вашу позицию… – признал рыжий. – Но вы так и не объяснили, что с Баланегрой. – Всё просто! Из-за накопившейся работы, чтобы избежать будущих споров о том, кто убил конкретного зверя, было решено, чтобы каждый охотник покрасил свои пули в разный цвет. Как начальник, Самаки выбрал салатовый, так как это было его настоящее имя, Ред Уильямс выбрал красный, один, имя которого я не помню, потому что через два месяца его убил свирепый самец, синий, а моему деду достался черный. – Интересная история… – В этом континенте таких историй полно, относящихся к времени, когда ушастые звери показывали клыки, за которые любой любитель готов был бы заплатить целое состояние, чтобы выставить их как трофей. – А откуда эта болезненная тяга к трофеям? – спросил его собеседник. – Какое значение имеет, что клык, рог, голова или шкура больше на три или пять сантиметров, чем другая? Это что-то для детей… – И так и есть… – признал «маврикийский». – Это тщеславие стоило миллионов жизней и разрушило африканскую фауну, потому что именно любители этих трофеев уничтожили виды ради простого удовольствия повесить на свои стены добычу, которая со временем покроется плесенью. Трофеи служат только для того, чтобы накормить тщеславие идиотов, которым нужно что-то для разговоров с гостями: «Этого льва я убил в Кении…». «Этот куду стоил мне пятнадцать дней мучений… Это рекорд Танганьики…». – Роман Баланегра сейчас был раздражен. – Именно эти придурки и испортили континент. – Разве вы не считаете себя одним из них? – Абсолютно нет! Я был профессионалом, который в конце концов жил от слоновой кости, как другие живут, превращая прерии в поля. – Давайте! – протестовал тот, кто называл себя Гермес. – Не будете же вы сравнивать положительную работу колонистов с работой охотников? Вы не серьезно. – Часто колонисты нанимали нас, чтобы избавить их от больших стад, которые вторгались на их поля. Миллионы буйволов, зебр, жирафов и антилоп были уничтожены, потому что безжалостный фермер хотел захватить территорию, принадлежащую животным. Мне пришлось убить больше слонов по просьбе землевладельцев, чем ради качества их клыков, и поэтому в Африке никто не должен никому ничего упрекать; за каких-то сто лет мы превратили нетронутый континент в проклятый континент без будущего… – И если этого было мало, появился Джозеф Кони. – Всегда существует какой-то Джозеф Кони где-то, – был горький ответ. – Просто здесь они процветают быстрее, потому что есть джунгли, которые дают им безнаказанность, которой не будет в любом городе мира. – И вы решительно настроены покончить с этой безнаказанностью? – Не путайте: это не я, а вы, кто выбрал этот путь, который я, в общем, одобряю, и не только из-за экономических выгод, которые это может мне принести. Одна из главных проблем демократий заключается в том, что террористы и преступники, не подчиняющиеся их законам, пользуются ими, поэтому я одобряю, что в особых случаях, как в случае с Кони, даже самый жесткий судья может отвернуться. – Отлично! Теперь они отвернулись. А теперь ваша очередь закончить работу. – Сделаем, что сможем.