– Отчего-то бы оттолкнуться, Влад, как Святогор, упереться во что-то надо. Ты понимаешь, здесь все уже прогнило. Бог забыл нас, отступился. Он много раз давал нам возможность, хотел помочь, мы сами его оттолкнули – иди ты, Господи, мы и без тебя справимся, мы и сами все сделаем, зачем ты нам. Вот Он и наказывает нас, Влад, ты понимаешь. Он еще хочет, наверное, сделать что-то для нас, но… я-то не могу уже в этом участвовать. Это долго будет продолжаться, я думаю – лет семьдесят, да, Влад, все очень просто: сколько лет грешат, столько и каяться должны, по-настоящему каяться, а не то что – все в церковь пошли, свечек понаставили, даже не зная кому. Все это лажа.
Ричард вскочил было, зачем-то подошел к печке, пошевырял там в золе, потом закурил, успокоился, лег опять.
– Союз – это ад, Влад, это мировая свалка, кто провинился – всех сюда. У Него всё мудро устроено. А Штаты – это рай. Там всё. Там трэш. Я потому и хочу туда, что там сама честность. Там ты никто – и можешь стать всем. Только работай и живи честно. Большего от тебя ничего и не требуется.
Калаус – моя стартовая площадка. Это – чистилище. Я ж должен отмыться от совка, чтоб туда попасть, надо же отмыться. Вот Бог и направил меня сюда. Опять же – научиться честно работать. И получать столько, сколько заработал, а не какую-то часть. Здесь я кормлю одного дармоеда, одного представителя совка – бригадира. Но он хотя бы один. А на производстве их сколько? Ты вспомни!
Я после армии, правда, к баптистам попал. Мне и хотелось о Боге узнать, без этих поповских бредней. Мне там многое не понравилось, но главное – они научили меня любить Его. Если я буду честен, пусть даже и без креста, я смогу с Ним разговаривать. Он будет слышать меня.
Я с тобой абсолютно честен. И с Ним – тоже. Но тут много другого. Все-таки, Калаус это тоже совок, потому приходится жить по их законам. Но я все равно честен. Я научился не вступать с ними в контакт. Почти не вступать. Потому-то и тебе советую.
Для меня самое главное – не скурвиться, Влад, понимаешь? Даже когда я буду жить в Штатах, я буду просто слушать трэш, пить пиво, и работать. Я не смогу владеть банком или там быть разносчиком чемоданов в отеле богачей. Я скорей всего буду работать на ферме каким-нибудь подсобником, сено подавать, навоз убирать. Я куплю себе мотоцикл и по выходным буду ездить в кабак пить пиво и ходить на трэшерские концерты. Да даже если я просто буду жить на свалке, Влад, это и то лучше, чем здесь кем угодно.
И ведь ты понимаешь, Влад, как будто нарочно Бог устроил так, что Америка находится далеко. Какая-нибудь Польша или Румыния граничат с нами, пожалуйста, беги, а Америка – нет! А?!
Ричард задумался. В его глазах светилась радость оттого, что Америка далеко.
Вдруг внезапное открытие озарило Ричарда, он даже подпрыгнул от этой мысли.
– Влад, скорее всего это и правильно, это и хорошо, что Америка так далеко от нас. Потому что – не каждый лох туда доберется!
Это Ричард сказал с таким значением, как будто Америка была открыта только что – им, и он выдает право на жительство в этой стране, да и вообще – от него одного только это и зависит.
– Пойми, Влад, это же круто! Лохи сидят по своим польшам и лаосам, и только самые достойные, самые лучшие – попадают в Америку, в Штаты. Самые крутые там остаются, потому что, я знаю, мало туда просто попасть. Надо еще пять лет там прожить, чтобы тебе дали гражданство, чтобы тебя признали, чтобы тебя зачислили в свои. Если за эти пять лет окажешься нужным этой стране, тогда ты – гражданин Соединенных Штатов Америки. Это тебе не какое-нибудь пресловутое СССР! Даже букв-то не смогли разных придумать, из них «с» – как ссака какая-то, сраньё сплошное, эсэсовцы сраные. И рэ, вечное советское рэ, рычание рабов, рычание тракторов, собак ментовских в зоне рычание, сплошное р-р-р.
