Амину привезли в больницу ночью, ее жизнь спасти не удалось. Девушка умерла от внутреннего кровотечения, вызванного падением с балкона третьего этажа. Амина была беременной. Сколько бы Джиджи ни кусала простынь, прислонившись лбом к койке, боль это не унимает. Джиджи говорила с ней неделю назад, но сестра и слова про ребенка не сказала, и Джиджи, давясь болью острыми спицами, разворошившей нутро, рвет зубами простыню и ненавидит себя, что не приезжала чаще, не звонила каждый день, не писала без повода, что посмела подумать, что Амина вечная. А сейчас она целует ее руку и шепчет «люблю» в пустоту, она хоть век все слова забыв, одно «люблю» ей повторять будет – Амина не услышит. Усок, мужчина, с которым жила Амина, разговаривает с врачами в коридоре, а Джиджи, увидев его, резко срывается с места и бросается на него.
– Ты это сделал? Ты убил мою сестру! – кричит обезумевшая от горя девушка, вцепившись в воротник рубашки мужчины, пока ее пытаются оттащить санитары. Ее худи трещит по швам и расходится, но она изворачивается, она вновь на нем виснет, цепляется пальцами в его волосы, не чувствует боли, когда ей скручивают руки, когда бьется лицом о пропахший хлоркой кафель, и продолжает истошно вопить, проклиная его. Ей вкалывают успокоительное и укладывают на койку в пустой палате.
По официальной версии, Амина сбросилась с балкона. По словам Усока, он пришел с работы, Амина закатила скандал, и он ушел вниз к своим людям развеяться, но далеко отойти не смог. Его охрана подтвердила версию босса, и дело Амины рассматриваться не будет.
***
Утром в клубе «Иблис» тишина. Уборка только закончилась, меж столов ходит администратор, проверяя чистоту, на фоне тихо играет The Greatest – Lana del Rey. В основном зале, полуразвалившись на диване, сидит Матео, рядом с ним дремлет Маркус, которому по ладони пытается гадать Мо, а Кристиан по мобильному слушает отчет помощника.
– Раз уж позвал, то мог бы завтрак накрыть, – убирает телефон Крис и тянется к недопитому кофе. – Выглядишь так же дерьмово, как и кофе, который у тебя варят.
– Простите, ваше величество, что не зову вас во французский ресторан, учитывая ваш тончайший вкус в еде, – вскипает Матео.
– Чего ты такой злой с утра? – потягивается Маркус и, отобрав руку у Мо, хлопает его по плечу. – Что ты там мне предсказывать собрался? Что я этой рукой дам тебе подзатыльник? – смеется и поворачивается к Матео: – Выпей горячего шоколада, расслабься.
– Не бей по-больному, – улыбается Кристиан. – Никогда не забуду, как на первую выручку Матео купил огромный пакет шоколада.
– Мне было тринадцать лет! Как я должен был себя порадовать? – бурчит Матео.
– Перестань, будто мы не знаем, что ты два часа в зале железо тягаешь, а потом в своем ламбо шоколадки трескаешь, вечно у тебя на полу обертки, – хохочет Мо.
– Да! Я сладкоежка! Ну или у меня комплекс остался с моего нищего детства, вот я и пытаюсь съесть все шоколадки в мире, пока могу. И вообще, я не поэтому вас позвал, – облокачивается о колени Сайко. – До вас я встречался с Минсоком. Я все-таки женюсь.
– Вы не смогли договориться? – хмурится Кристиан.
– Что конкретно он предлагает? – спрашивает Маркус.
– Кордову и свою дочь, а я ему, кроме брака, кресло главы конфедерации. Как вам такой расклад? – смотрит на друзей.
– До Конфедерации нам еще идти, это долгосрочная перспектива, но мы можем это сделать, – говорит Кристиан. – Меня беспокоит другое. Нас все знают, мы успешные, богатые, ты бы мог подобрать партию получше, все же речь о матери твоих детей. Я лично не думаю пока о браке, но если и женюсь, то на той, кто не опорочит мое имя. В конце концов, мы можем взять Кордову силой, пусть и потери будут и это тормознет наши планы.
