– Чего нету?
– Страницы нету! Евангелия от Иоанна страницы. Заглавной, между прочим! С красно-зеленой буквицей, с моим узором! С моими тремя по девять узлами. Авторскими, между прочим! Авторскими!
– Ах, авторскими. Гордыня, сын мой, гордыня, – тётя Бриг изображает огорчение. – Ну-ка, отпусти их, я уж займусь, – она смотрит на меня. – Признавайся, твоя идея в скрипторий пробраться, когда там никого нет? По глазам вижу, твоя. А ты! – переводит она взгляд на Гвенддид. – Могла же его остановить? Могла. Чуяли же оба, что добром не закончится? Да?
– Да, – хором ответили мы, уже не так задорно.
– В общем, так, – тётя Бриг ведёт нас к себе в келью и, когда нас там, внутри, никто не слышит, щёлкает пальцами, и из воздуха появляются Флора, Фауна и Весёлая Погода. Почти без одежды и мокрые. Видать, едва в речке выкупались. Гвенддид при их напрочь растерянном виде заливается громким смехом, а я уставляюсь на вновь прибывших во все глаза. Бригитта швыряет в помощниц какое-то тряпьё, и те стыдливо им прикрываются.
– Вот что, дорогие мои, кончилась ваша вольница, – говорит тётя Бриг. – Досталась теперь и вам серьёзная работа. Соберите-ка этих двух сорванцов в дорогу и отправляйтесь к морю, в моё тайное убежище. Путь я укажу. Побудьте там все вместе какое-то время. А то у меня непростая пора сейчас намечается. Сами знаете, монастырь расширять, на мужскую и женскую половины делить, правила новые придумывать, будь они неладны, с поселянами мосты наводить. Поэтому вы тут со своими красотами лишь для соблазну, да и эта детвора волшебная… В общем, чтобы вы поняли, они сегодня так на узоры в книге засмотрелись, что христианского апостола Иоанна, нарисованного средь вязи, чуть сюда не вызвали. Хорошо, что я почуяла всплеск силы и разлила там все чернила… Итак, всё уяснили, что делать надо?
Все три помощницы вразнобой кивают.
– Выполняйте.
– А может быть, сперва меня стоило спросить, куда отправить моих детей? Как-никак я пока что их мать.
На пороге кельи стоит Ллейан, и, кажется, наше с Гвенддид новое приключение рискует прекратиться, ещё не начавшись.
– А с тобой, милочка, – вздыхает тётя Бриг, – у меня тоже будет разговор. Наедине. Не всё Блехерису тебя исповедовать.
Я был сомнениями нашей матери Ллейан
Блаженны нищие – им будет всё дано,
От них лишь требуются ветошь и лохмотья
Да на ветру облезшие давно
Несчастные кусочки голой плоти.
Блаженны алчущие – их ведёт лишь мысль
О том, чтоб приобресть – они обрещут.
Итог не важен, важен только смысл
Желанное достать из мира трещин.
Блаженны страждущие – их удел страдать,
Им дела нет до тех, кто их счастливей,
Они не знают, жить иль умирать,
Для них и мелкий дождь, что летний ливень.
Блаженны ищущие, ведь для них есть цель
Найти, взглянуть, а после перепрятать.
Пусть даже их корабль осел на мель,
Но отдых будет большею утратой.
Блаженны пришлые – они полны надежд,
Что их когда-то где-нибудь да примут.
Блажен сражающийся – он латает брешь
И не узнает, кто вонзил нож в спину.
Блаженны спящие – они миры творят
И в них исправят жизни недочёты.
Блажен глаголющий – ведь, лучшей из наград
Ему пребудут всех речей подсчёты.
Блажен отрекшийся – он где-то ставит крест
На том, чем жил, с кем был, к чему стремился.
Его стезя – уйти с обжитых мест
И, может, где-то снова отличиться.
Блаженны плачущие – слёзы их предел,
Им нет причины большего бояться.
