– Карин, помнишь, ты однажды сказала, что писала на Земле книгу, и твою героиню звали также как меня? – Элинор подняла голову от коробки, где она сортировала камни по цвету, помогая старшей подруге разбираться в мастерской.
– Конечно. Интересно Карин-Надин ее допишет? Она сказала, что хочет это сделать, – Карин отошла от столика, где разложила перламутровые ракушки разнообразных форм. – Какие у вас моллюски – затейники, домики у них все разные. Я пыталась найти две одинаковые ракушки, не смогла.
– Расскажи мне, что ты про свою Элинор написала? – попросила девочка.
– У нее после смерти отца была трудная жизнь, мать вышла замуж. Моя героиня переселилась к бабушке. Скучала по маме, то любила ее, то ненавидела, а иногда оба чувства испытывала одновременно.
– О! Я знаю, так может быть! Это про меня, – перебила Элинор.
– И про меня тоже, – вздохнула Карин, – писатель часто берет что-то из своей личной истории, изменяет детали.
– Или из жизни похожих на него людей, – подхватила девочка. – Хочешь, я расскажу тебе свою историю? Неизвестно, Карин-Надин напишет твою книжку или нет. Ты это узнаешь, только когда вы с ней вновь поменяетесь через хоган. Твоя копия может написать совсем не то, что захочешь ты.
– Конечно, расскажи, – попросила Карин. – Я долго думала, как связаны прототип и копии. Поняла, что при всем внешнем сходстве, мы совершенно по-разному принимаем решения и делаем выбор. Даже если Карин-Надин напишет про Элинор, это будет ее книга. А я сочиню свою. И зачем мне ждать той минуты, когда я смогу войти в хоган и вернуться на Землю? Я могу начать прямо здесь.
– Здорово, ты напишешь мою историю, – Элинор забралась с ногами на диван, жестом предлагая Карин устроиться рядом. – Начну с того, как я возвращалась после учебы на летних курсах.
Повозка тяжелыми колесами затормозила на вымощенной булыжником дороге. Элинор соскочила со ступеньки, повесила на плечо сумку. Ей навстречу потянулись цветы-факелы – смешные трубочки разноцветного огня. Деревья сакри приветливо зашуршали листочками на блестящих ветках.
Элинор поморщилась, увидев мрачный дом вдалеке. «Хоть растения здесь радостные», – подумала она. Помахав вслед отъезжающий повозке и получив ответ от девочек-сокурсниц, Элинор направилась к аллее.
Пройдя несколько шагов, она остановилась у массивной лавки и уселась на нее, надеясь, что прохлада белого камня и красивый сад заглушат неприятную холодную боль, сковавшую все внутри.
Девочка была вся очень напряжена, зажата, даже дышала еле-еле. Ей хотелось исчезнуть: «Вошла бы, взяла своего Фосео и ушла прочь. Невидимку никто не заметит. Не надо разговаривать с ними». Мать и отчима она так и называла про себя: «они».
Элинор вспомнила, как ей точно так же хотелось исчезнуть, когда отец начинал ругаться с матерью. Он был человеком вспыльчивым и властным. Мама – молчаливой и спокойной. Элинор побаивалась отца, он с ней проводил мало времени. Но ее детские воспоминания хранили и тепло душевных дней с папой.
Его внезапная смерть резко изменила всю жизнь девочки. Элинор вспомнила проводы отца в Долину Душ. Мать тогда, желая помочь дочке справиться с переживаниями, купила ей в подарок минильвуша. Маленький похожий на львёнка дракончик, очень редкое для их мест существо. Таких домашних любимцев мало кто мог себе позволить, они были очень дорогими, но мать не пожалела денег. Элеонор назвала своего питомца Фосео.
