Я слышу смех Кирианы.
— Струсил? — издевалась надо мной?
Я? Да, в общем-то нет.
— Ну, же, попробуй теперь добраться до меня, ублюдок! — рычит.
Ругань Кирианы сбивала с толку. Я слышал в ней гнев и ярость. Но что я сделал?
— Это ты! Ты-ы-ы-ы.
А теперь плакала.
Вот от ее слез я, кажется, снял с себя оцепенение. Схватил руками эту тьму и рассеял ее вокруг себя, выбравшись, наконец, туда, где ведьма моя ругалась в ярости.
Тут же немного успокоился, увидев Кириану. Она забилась в угол в белом с пятнами крови ночном платье. Хотя нет, спокойнее мне не стало. Напротив, тревога за нее пробудила рев из груди. Я превращался в дикого зверя.
И я видел, как здоровый мужик надвигался на Кириану, не пугаясь ее угроз.
— Не трогай меня, Вэйланд! Заклинаю.
Моя кожа обрастала чешуей. Руки превращались в лапы с огромными металлическими когтями. Я рос в размерах и надвигался на того, кого проклинала Кириана. Ей страшно. И он сделал ей больно.
Я чувствовал, как тряслась земля под ногами. Каменная кладка древнего замка рассыпалась. Я уже подобрался к тому, кого Кириана назвала Вэйландом, огромным змеем полз к нему, собираясь в кольца, чтобы придуш-ш-шить его, уничтож-ж-жить!
Ведьма медленно поднялась и убрала руки от лица, явив миру свои глаза. Их затопила тьма, черным маревом пугая того, кто посмел обидеть ее.
— Я не могу убить тебя, — голос ведьмы темным пологом обрушился на обидчика. И тот боялся. Я чувствовал запах страха, обнажившийся перед чем-то древним, что он никогда не сможет победить. — Но я сделаю твою жизнь невыносимой. За все, что ты сделал. И ты даже не пытайся убить меня, иначе умрешь сам. Нас прокляли.
— Откуда ты… — Вэйланд не закончил вопрос.
— Я теперь ведьма, ты разве не видишь? — Кириана повела руками и свет утонул во тьме. Ее чудесные волосы от невидимого ветра и потока силы развевались в разные стороны. — А теперь беги, иначе мы оба умрем.
Вэйланд не стал ждать своей гибели или проверять слова ведьмы. Трусливо убежал, а замок все дрожал. Вот-вот и он развалится. Черные плети сжимали его, кроша камень на мелкие осколки.
А я подполз к ведьме, обвил ее своим ставшим большим змеиным телом и вместе с ней смотрел сквозь пространство и время на то, как зажигаются звезды и умирают навсегда, как сменяются эпохи, зима поглощает лето, а лето вновь разрушает снега…
Мы оказались в зеленом лесу. Глубоком, темном, но он живой. Пока…
И я снова человек, но в этот раз не мог сдвинуться. Стоял, словно каменное изваяние. Только дышал, моргал и смотрел, как Кириана медленно пробирается сквозь многовековые деревья. Она остановилась возле одного. Бросила какие-то чары на землю и вокруг нее распустились розовые цветы, обволакивающие меня сладким запахом. Как же давно я в последний раз видел цветы…
Она сорвала цветок и подняла к глазам.
— Какой же ты красивый, — улыбалась цветку, совершенно не замечая меня. — Жаль, что уже мертвый.
За короткое мгновение цветок поглотила черная хворь, рассыпая его в пепел, изничтожая в пыль и полное ничто.
Я очнулся, по-прежнему держа в руках Кириану. Она все так же без сознания, но щеки слегка порозовели, как те прекрасные цветы, что она сотворила.
Значит, ведьма может быть не только даром природы и богов, но и их проклятьем.
Потому что сердце ведьмы разбивать нельзя.
И что же мне делать, чтобы она превратила мой мир в зеленую сказку, а не уничтожила его окончательно?
