— Ты как? Больно ударилась? — я впервые стоял так близко к ней в обличье мужчины, когда она в сознании. Тьфу-ты! Каком обличье? Я же это я и есть.
Кириана противилась моим прикосновениям к своему лицу. Какая же она красивая! У меня дух вышибло! Мысли заплутали и потерялись где-то. И змеем я ощущал больше ее запах и тепло, а тут… Смотрел в ее глаза, в которых больше не было тьмы, и потерялся… В голове все же нашлись мысли, хотя и совершенно нелепые. Идеи даже. Например, схватить Кириану в охапку и прыгнуть с ней в какой-нибудь мир, где царило вечное лето. Чтобы любить ее и боготворить. Забыть о долге, людях, титуле. Змеем обернуться вокруг ее ног и смотреть на звезды и миры, как в том нашем общем видении. Я согласен на все, лишь бы с ней!
— Кто ты такой? Почему трогаешь меня? — пролепетала Кириана, отбиваясь от меня. Да что ж такое с этой женщиной?
— Крас-с-с-авица! Не узнаешь своего фамильяра? — шутливо спросил я. А она подскочила как уж-ж-жаленная.
— Ханни? — отпрыгнула от меня и плюхнулась на опрокинутый на бок комод. М-да, если Хьюго зайдет, явно удивится нраву гостьи замка.
— Ханни?! — возмутился я. — Йохан я!
— Ты… т-т-ы…
— Я?
— Мужчина!
Я подошел к ней. Она отползла весьма неуклюже и упала спиной на пол, при этом ее обнаженные в этих ее лохмотьях ноги остались на комоде и показывали мне себя во всей своей роскошной красе.
— Неужели настолько нравлюсь тебе? — поиздевался над ней и подал ей руку, чтобы помочь подняться. — Хм-м, а поза интересная. Комод только мешает.
Ее скулы и щеки приобрели пунцовый окрас. Злилась до ужаса. Но руку приняла. Правда, когда уже поднялась, обожгла мою ладонь ледяным холодом.
— Больно? Так тебе! — и ткнула меня в грудь указательным пальцем. — А ну немедленно разрываем договор фамильярства. Я отказываюсь быть твоей ведьмой!
— Ты еще даже не начинала быть моей! — возмутился я. — Вдруг тебе понравится?
Кириана то открывала рот, то закрывала.
— Ты ужасный!
О, да! Невероятное ругательство. Никогда такого не слышал.
— Да и ты не милая и добрая девушка, — жестом указываю на то, что она натворила в комнате.
— Я именно милая и добрая. А таким гадам, как ты, только зубы показываю. Иначе вы воображаете себе невесть что!
— И все же, я останусь твоим фамильяром.
— З-зач-чем?
Меня до жути раздражала ее реакция на меня. Да любая другая на ее месте пищала бы от счастья, что у нее такой фамильяр. А эта вот… бегала от меня.
— Да ведь проклят я. Неужели не догадалась? — я скрестил руки на груди и тяжело вздохнул. Разговор предстоял интересный.
— Не очень-то ты проклят, если вот тут стоишь… в этом… — она обвела меня взглядом и покраснела еще больше. Я осмотрел себя. Ну да, штаны егеря коротковаты и сжимают мне все, но что мы тут в детей собрались играть? Не знаем, у кого пестики, а у кого тычинки? — Ты хочешь, чтобы я сняла с тебя проклятие змеи с лапами и тогда отпустишь меня, Ханни?
— Йохан! Йохан Ван дер Караман, но можно просто «ваша светлость», — меня откровенно злило, как она коверкала мое имя, но…
— Хорошо-хорошо! — она выставила руки вперед в примирительном жесте. — Так что там с проклятием, Йохан Ван дер Гад? Или лучше «ваша гадость»?
Я не понимал, зачем я все это терпел. Но увидел ее улыбку и озорную искорку в хитрых лисьих глазах и снова поплыл мыслями далеко-далеко…
— Ханни сойдет, — сдался я. Позже, Йохан, позже, накажешь ее за все, что она вытворила с тобой. И это будет медленно и очень-очень приятно. С-с-сладость моя.
