— Не сомневаюсь, — с готовностью закивал я. — И мы с дедушкой всецело вас поддерживаем. В нынешние времена не стоит оставлять свои владения без охраны, но защиту государства все-таки должна обеспечивать армия. Мне же вполне хватит и сотни-другой человек… не более.
И еще столько же — у будущего мужа Воронцовой, кто бы им ни стал. И у Андрея Георгиевича — в соответствии с баронским титулом. И у каждого из вассалов деда — даже если всю эту ораву придется содержать на деньги рода. Итого — не меньше тысячи-полутора бойцов уже через полгода. А если еще и усилить их панцерами и бронеавтомобилями…
Но об этом ее величеству знать не обязательно.
— Сто человек… рота, — задумчиво проговорил Багратион. — Действительно, не такая уж и грозная сила. Но могу я полюбопытствовать — для чего это нужно?
— Вашей светлости не хуже моего известно, чего стоит кучка преданных людей в нужном месте. И в нужное время. — Я выдержал взгляд Багратиона, не шелохнувшись. — Тогда, на «Бисмарке», нам повезло. Но в следующий раз может и не повезти — и я хочу быть готовым. Чтобы мне или даже вам не пришлось действовать в интересах страны и короны в одиночку.
— Страны и короны? — Государыня опустил чашку обратно на столик. — Или все-таки в интересах фамилии Горчаковых?
Я подобрался. Если все, что ее величество говорила раньше, могло быть и безобидным намеком, то это тянуло чуть ли не на полноценное обвинение. Не в государственной измене, конечно…
Но проглотить такое — почти то же самое, что самолично признать вину!
— Интересы фамилии Горчаковых всегда были неотделимы от интересов короны, — твердо проговорил я. — И я искренне желаю, чтобы так было и впредь… ваше величество.
Отповедь, похоже, сработала: государыня несколько мгновений пристально смотрела на меня — и все же не выдержала и первая отвела взгляд. Багратион едва слышно вздохнул. Не знаю, чего он ожидал и чего хотел от всего этого, но оно явно не доставляло ему удовольствия.
— Как и я, князь. — Государыня устало вздохнула. — И все же не могу не сказать, что многое из того, что вы сейчас делаете, кажется мне сомнительным и даже опасным. За последний месяц Горчаковы наняли сотни, если не тысячи человек. Рабочих, отставных полицейских, солдат, уволившихся из гвардии… даже офицеров.
— Не вижу в этом ничего дурного. — Я пожал плечами. — Мне нужны люди, а людям — работа.
— А сколько из этих людей не так давно вышли на улицы города с оружием в руках? Сколькие так или иначе связаны с народовольцами или с покойным Куракиным? — Государыня нахмурилась и чуть подалась вперед. — Вы задумывались об этом, князь?
— Разумеется, ваше величество, — кивнул я. — Но не в моих силах беседовать с каждым, чтобы выявить вольнодумцев. Я знаю, что многие из столичной знати готовы закрыть свои фабрики — лишь бы не дать вчерашним бунтовщикам заработать свои детям на кусок хлеба. Одаренные уже полтора месяца отыгрываются за одну-единственную ночь и пустят по миру тысячи людей за прегрешения кучки обезумевших террористов-радикалов.
— Кучки террористов?! — не выдержала государыня. — Вы сами видели, что тогда творилось у стен дворца, князь, — и это мало напоминало… кучку террористов.
— Но все-таки было ею, ваше величество. — Я заговорил совсем тихо и осторожно, чтобы не вызвать бурю. — Террористы всегда остаются всего лишь преступниками, и совершенно неважно, сколько их — один, десяток, сотня или целая тысяча. Нельзя судить целое сословие за поступки отдельных его представителей… Я прекрасно понимаю, что империи сейчас нужна крепкая рука. — Я сделал паузу и уже чуть громче закончил: — Но не меньше ей нужны милосердие и благоразумие.
