Читать онлайн Климентина Панкратьева - Камфорные таблетки от быстрой смерти

© Климентина Панкратьева, 2023

ISBN 978-5-0059-6043-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я честно терпел. Стискивал зубы, пил чай с ромашкой и гладил кота. Медитировал. Бегал по стенам и потолку. Разбил чайник. Искал оправданий.

А новый сосед сверху все бил и бил сваи. Нет, я ничего не утверждаю. Возможно, просто заколачивал очень большие гвозди. Или прыгал с дивана в чугунных ботинках. Ну и ладно. Если он водолаз или прыгун в длину, ему необходимы постоянные тренировки. Или, скажем, приехал человек с севера, где все дома стоят на сваях. И вот теперь мается, бедняга, тоскует. И колотит самодельные сваи в городской квартире. Сосед почти не спал. Всего три часа в сутки слышался его храп, а после снова удары сотрясали стены, подскакивала на столе уцелевшая крышка чайника.

На третий день по стенам весело заструилась вода. Пришлось доставать сапоги с голенищами до пояса. Правда они не помогли, потому что кот Сенька – пять килограммов растревоженных нервов – спрятался в один так, что и кончика хвоста не было видно, и наотрез отказался вылезать. Я шлепал по лужам в носках, корветом бороздил квартиру, и рубашка парусила за спиной от крепкого встречного сквозняка. Как шлюпки, я сбрасывал на воду тазы и тряпки, и все больше склонялся к версии о водолазе в чугунных ботинках.

Потом пропал свет. Проводка искрила и нехорошо просвечивала сквозь стены. Сенька не показывался. Жив ли он там вообще? Удары не стихали. И я позвонил в полицию. Позвонил бы и раньше, но сосед спал, не хотелось его будить. Да и не дело это, когда полиция приходит на рассвете, не нужно.

– Вас не убивают? – заботливо спросила диспетчер.

Я успокоил, что все в порядке. Почти.

– Хорошо. А то я хотела отпроситься сегодня пораньше.

Голос звучал устало.

Через час зашел участковый. Не прибыл, не явился, а именно зашел, как заходят в гости к старому другу, без звонка и неловкости. Он участливо слушал меня, сокрушался. От ударов сверху вздрагивал.

– Очень я не люблю всего этого, – пожаловался он, – агрессию, негатив. А котика вашего можно погладить?

Вопрос удивил меня, но мало ли. Вдруг им пришло распоряжение сверху гладить всех подозрительных котиков на предмет ношения оружия?

– Погладьте, – говорю, – Сенька, ты живой там? Вылезай с поднятыми лапами!

– Ничего-ничего, я так.

Участковый ласково погладил сапог и отбыл разбираться с соседом, а я остался ждать у открытой двери. Удары прекратились, хотя плечи по привычке вздрагивали. Приглушенные голоса наверху обменялись парой фраз, и участковый лихо промчался мимо вниз по перилам. Я благодарно помахал вслед тряпкой.

Восхитительная тишина установилась в квартире. Она так мягко окутывала меня, так кружила больную голову, что я бессильно прислонился к стене и задремал. А разбудил меня…

– Галеев. У вас дверь не заперта.

Горбоносый и чернокудрый юноша опасливо протягивал руку:

– Помочь вам подняться?

– Лучше садитесь рядом, – простонал я.

Худой и неловкий, он совсем не походил на спортсмена, плетеные сандалии на ногах не имели ничего общего с чугунными ботинками, а прочный загар явно выдавал в нем южанина, значит, тоска по сваям тоже отменялась.

Галеев извинялся. Сбивчиво, стыдливо, но очень-очень искренне, шмыгая шикарным носом и вскидывая руки к сердцу, которое оказалось беззаветно предано науке. Физике и астрономии, если быть точным.

Он показал две гири для весов, большую и маленькую, но обе тяжеленные!

– Я бросал их вместе и порознь с разной высоты и замерял время.

Подброшенные им гирьки грянулись о паркет. Полетели щепки.

– Видели-видели? Они достигают пола одновременно, с постоянным ускорением!

– Поразительно, – заверил я, – А ну еще!

Он радостно подбросил гири еще несколько раз. По батарее застучали.

– С этим понятно. А вода-то откуда? Вы их в воду что ли бросали?

Галеев поскучнел и принялся гладить и почесывать молчаливый сапог.

– Это не я, – признался он, – сосед надо мной берет работу на дом. Определяет объем предметов, погружая их в воду. Примитивно, но действенно. А тут попался большой заказ, пришлось строить бассейн.

Еще раз извинившись, Галеев заторопился уходить. По секрету он признался, что стащил у домоправительницы ключ от чердака и теперь отправится на крышу наблюдать движение небесных светил. Мечта его жизни – открыть планету. Он уж и название приготовил – Алкеста.

– А почему Алкеста?

– Так звали мою сестру. Мы родились в один день и час, судьба отмерила ей всего десять минут жизни. Но ведь зачем-то они были нужны? Я назову планету в ее честь и буду верить, что за тьмой и пространством ждет меня родная душа.

Да, выражался он малость вычурно, но в целом был мне даже симпатичен. А что на этот счет думал безвестно канувший в сапог Сеня, осталось тайной.

Прощенный и сияющий, сосед так легко побежал вверх по лестнице, словно на сандалиях выросли крылышки. Но я вдруг вспомнил:

– Погодите, а что со светом? Почему он отключался?

– Это Коля из 56 квартиры, – Галеев опасно перегнулся через перила. – Он изучает электричество. Хочет из своего кабинета зажечь маяк на расстоянии, представляете?

А вот это вряд ли. Заброшенный маяк не подавал признаков жизни уже лет сто. Хотя маячный островок совсем недалеко от берега, добираться туда через подводные скалы крайне опасно, а для постоянного смотрителя и вовсе нет места. Все давно осыпалось ржавым прахом. Ничего у Коли не выйдет. А жаль.

Галеев не обманул, тишина настала умопомрачительная. Я спал изо всех сил, и свернувшись клубком, и развалившись не хуже Сеньки, спал, и снилось, что струйки воды с потолка набирают силу, соединяются в небольшие водопады, мебель неспешно плывет по комнатам, а за окном шумит океан, над ним восходит масляно-желтая луна, и там, где раньше стоял супермаркет, по волнам шлепает хвост горбатого кита. Я кинулся спасать Сеньку с его сапогом и проснулся.

Почти стемнело. Стены подсохли, соседи притихли в своих норках, и уличного шума не было слышно за открытым окном. Я снова позвонил в полицию. А потом настрогал бутербродов, взял термос с ромашковым чаем и сапог и вышел из квартиры.

Мой добрый друг Галеев уже был на месте, возился с телескопом, как с любимой кошкой (ах, Сеня-Сеня!). Чуть позже явился и участковый, молодцеватый и страшно довольный. Козырнул нам, потрепал сапог и ложный вызов оформлять не стал. Вместо этого он свесил ноги с крыши и уставился в морскую даль за городом. Алое солнце почти скрылось, но на его фоне еще виднелся сторожевик, курсирующий вдоль берега. Я понимал, конечно, что это современный боевой корабль. Но очень ясно видел внутренним взором, как раскрасневшиеся гребцы на его бортах синхронно взмахивают веслами и поют о дальней дороге, хитрых богах и морских чудовищах. Седобородый штурман в хитоне лежит на сложенном парусе и сличает небесные рисунки с картой созвездий. А найдя несоответствие, грозит провинившимся небесам.

– Как хорошо, что вас не убили!

Я обернулся. Мне улыбалась круглолицая девушка в полицейской форме. Она сжимала в руках чашку чая размером с небольшое ведро.

– Разделяю вашу радость по этому поводу.

– А меня, видите, пораньше отпустили. Котик у вас замечательный.

Она коснулась туфелькой Сенькиного убежища и упорхнула в другой конец крыши. Только сейчас я заметил, как много вокруг людей. На нашей крыше и на соседних. Продавцы окрестных магазинов, почтальоны, нянечки детского сада, лохматый дворник, собиравший во дворе космический корабль из старых труб. И вот что удивительно: все угощались моими бутербродами и чаем, крыша пропахла ромашками и колбасой. Как на всех хватало, ума не приложу!

Около получаса при свете городских огней мы разговаривали и по очереди смотрели в телескоп под ревнивым присмотром Галеева, который очень боялся, что кто-то раньше него заметит новую планету.

И вдруг резко потемнело. Электричество исчезло разом во всем городе.

– Смотрите-смотрите, начинается! – загомонила тьма десятком голосов. Только Галеев бурчал у телескопа:

– Отлично, без светового загрязнения я точно найду мою Алкесту.

Все мы, собравшиеся на крыше, придвинулись к самому краю, удерживая друг друга от падения и вглядываясь во мрак. Ветер стих, кровля тихонько вибрировала под ногами, в ушах звенело от напряжения.

И наконец, там, за городскими кварталами и набережной на каменистом островке за серым от вековой пыли стеклом вспыхнула яркая звездочка, осыпала подножье маяка искрами и загорелась уверенно и спокойно.

– Ура, получилось! – кричали мы. И я кричал тоже. Потому что страшно рад был, что гребцы и штурман не разобьются теперь о камни на своем легком кораблике и доплывут домой. Да, поначалу я сомневался, что все получится, но в конце концов, что тут удивительного? Всё ведь так близко. Маяк и кабинет Коли, зажженная им искорка и небесное тело, которое вот-вот откроет Галеев, я и седой мореход.

Один за другим зажигались фонари и окна, люди праздновали не свою, но важную им победу. Я почувствовал на ноге тяжесть и посмотрел вниз. На ботинке сидел невозмутимый Сенька и лопал украденную с бутерброда колбасу. Они тоже всегда были очень близки: Сенька и колбаса.

Вернувшись с обеденного перерыва, я сразу понял, что дело труба. Коллеги уже собрались и смотрели на меня выжидательно. Интеллигентный Пал Палыч щипал бороденку и перхал тощим горлом. «Сегодня ты, а завтра я», – слышалось в его кашле.

Из угла высовывалась крысиная мордочка Лидии, женщины пожилой, но так отчаянно молодящейся, что рыжие кудряшки вставали дыбом. Будучи существом бесполезным, она имела дачу по соседству с начальницей, охотно делилась рассадой, а однажды вырезала из шины ах, какого лебедя. Фотографии жуткой птицы были насильственно показаны всему департаменту. Дважды.

Наперерез мне двинулась неумолимая, как цунами, Марина. Марына, как сама она представлялась. Покачивая вразнобой черной гривой и необъятным крупом и слегка буксуя на поворотах, Марыночка нависла над угнетенным мной и сообщила:

– Сероженька, Галина Петровна прыглашает, зайдите.

Все, конечно, знали, что такое «приглашает». Когда «приглашает», а не «вызывает», очередной бедолага вываливается из кабинета с красными ушами и разбитым сердцем.

Нежно и мелодично прозвенела моя карьера, скатываясь по мраморным ступеням. А я пошел в кабинет. Сел на низенький диванчик, повинуясь начальственному кивку. Галина возвышалась надо мной, словно секретарь Страшного суда. Она долго сокрушенно качала головой, но от рожденья туповатый я так и не смог осознать вину и должным образом раскаяться.

– Ну вот, – наконец сообщила она. Я сделал вежливое лицо. – Шеф недоволен. Этот акт составлять было не нужно. Тендер должен выиграть Котов.

– Так вы ж мне велели!

– Знаю-знаю. Но я начальник, я не могу быть виноватой. Значит, виноватым будешь ты.

– И что теперь делать?

– Ну что тут сделаешь. Можешь подписать вот это, – она протянула бумаги, – и скрыться с глаз моих на неделю без содержания. Или уволим по статье. Что тебе лучше?

Она расцвела улыбкой, будто только что отменила крепостное право. Хотя большего рабовладельца еще поискать. Я всматривался в документы, подмечая, что все подписи, кроме моей, уже собраны.

– Котову отдать такой заказ? – ахнул я, но говорить старался тихо – знал, что Марына прядает ушами за дверью. – Да он же все испортит! Засыплет город щебенкой и скажет, что это соответствует проекту! Он реставратор как я балерина!