Кана чудес - страница 8

Первое, что меня в нем удивило, так это несоветское обращение к женщине «сестра».

– Сестра, – зовет он своим мягким голосом, а я кручу головой – где-то монашка поблизости.

– Сестра! Ольга! – уточняет парень, и я соображаю, что у Медведя действительно есть сестра Ольга, тоже наша прихожанка.

Оборачиваюсь – нет Ольги.

– Да к тебе, к тебе я обращаюсь, – улыбается Медведь.

«Странный он какой-то», – подумала я, бойко забивая кирпичи в грунт, поскорее, поскорее.

А вот и второе, чем он меня потряс: через час работы я вдруг заметила, что наш «горячий литовский парень» занимается исключительно тем, что разбирает всю мою работу и переделывает за мной заново: методично прокапывает ямку, поглубже вставляет кирпич, затем плотно намертво утрамбовывает землю вокруг. И все это молча, невозмутимо, не говоря худого слова…

«Доскональный ты наш», – подумала я, испытывая одновременно неловкость и досаду.

– …Что ты делаешь тут в Новосибирске, интересно? – удивилась я.

– Учусь в семинарии, на первом курсе, – ответил Виктор. – Про нас только что сюжет показали.

– А я что-то тебя на экране не узнала, – растерялась я.

– А я тебя сразу узнал, – о, думаю, вот и землячка.

Томский храм Покрова Богородицы – один из самых старых католических храмов в Сибири.

Это вам не столыпинская «псевдоготика» начала XX-го века, которую можно встретить почти в каждом уважающем себя сибирском городке, если только не снесли.

Это бело-желтый церковный ансамбль 1830-го года застройки, – в тот период в России повсеместно господствовал классический стиль. Вот почему эта католическая церковь имела не готический облик, а византийский: была увенчана большим куполом. Кроме храма, от прежних приходских застроек сохранилась замечательная колокольня и приходской дом, в котором сейчас располагается приют для бездомных. А еще восстановили приходскую школу, и теперь туристам демонстрируют великолепный католический архитектурный ансамбль на горе Обруб, и к храму ведет чудом уцелевшая единственная в городе булыжная мостовая.

Наша церковь всегда выглядит нарядно и торжественно, а сегодня еще и большой праздник – рукоположение в священники парня, которого многие тут знают с малых лет. И священники, и семинаристы, и прихожане, и даже наша съемочная группа из «Каны» – все охвачены радостным волнением, и у некоторых я замечаю на глазах слезы.

Виктор с виду спокоен, как танк, волнение выдает лишь мокрый лоб.

Оператор Стас подробно запечатлел все основные моменты исторической Мессы, начиная с облачения молодого человека в белую сутану, – ну, как тут и была! И всеобщий любимец Витя с этого момента превратился в отца Виктора. Мы здесь, а он там…

– …Виктор, когда нам дашь интервью? – улучила момент, пробившись через поздравлявших и раздвинув букеты.

– Разве что завтра, – прикинул Виктор. – Где?

– А давай съездим в твое село, у нас машина, – предложила я.

– Туда не проехать, там болото, бездорожье, – возразил Медведь. – Это только зимой можно, когда все замерзнет. Вообще-то там уже никто не живет.

– Как, а твоя мама?

– Она давно в Томске.

– Может, у вас дома?

– Да я там никогда и не жил, – пожал плечами Виктор.

– Хорошо бы где-нибудь в лесу, ты ж потомственный лесник, – сообразила я.

– Давай в Тимирязевском бору, все-таки это была территория моего отца, пока он был жив.

Тимирязевский бор начинается сразу же за мостом, на выезде из города.