Кандагар. Как все начиналось (взгляд лейтенанта) - страница 18

Вскоре дорога ощутимо идет под уклон. Едем уже с ветерком, несмотря на сцепку. Заметно теплеет. Заснеженные сопки разом исчезают, а вдоль дороги потянулись такие милые русскому сердцу сосны. Из зимы мы как в сказке «12 месяцев» попадаем сразу в осень. Но когда же Герат?

Мне он почему-то представляется загадочным восточным городом из сказки «Тысяча и одна ночь». Напряженно всматриваюсь вперед. Но фары по-прежнему выхватывают из темноты все те же куски дороги с редким частоколом сосен. И вдруг внезапно перед нами открывается долина, где, мерцая редкими огнями, черным ковром лежит какой-то город. Это был Герат. Первый город на чужой земле. На въезде в город – шлагбаум, будка да пара афганских солдат с «калашами» в непривычной для глаза форме. Те требовательно и властно подают нам знак остановиться. Водитель вопросительно глядит на меня. Сжимаю зубы: «Вперед, по газам!» Бронированным тараном несемся на них. Забегавшие солдаты, тревожно оглядываясь на нас, начинают лихорадочно поднимать шлагбаум. Тот медленно, как бы нехотя, ползет вверх. Еще чуть-чуть! Успели таки, черти! Чиркнув по нему башней, со свистом проносимся мимо. Идем по пустынному городку. Никого! Редкие фонари освещают дорогу со все теми же соснами.

Где-то на горизонте огненными клиньями безмолвно пролетают стаи пулеметных трасс. Потянулись серые в ночи, невзрачные постройки. Вот и центр. Дорога резко сворачивает влево, постепенно расходясь в разные стороны. Вот те раз! Какую выбрать? Останавливаю колонну. В раздумье прыгаю на бетонку. Под ногами хрустит битое стекло. В прохладном воздухе пряно пахнет хвоей.

Опять поражает непривычная тишина. Город словно вымер. Даже собаки не лают. Только мерно работают двигатели наших боевых машин. Фары равнодушно освещают уходящую в ночную пустоту дорогу, почти черную от следов тысяч прошедших машин. Постой, постой… Так вот же она, родимая! Тогда вперед, по коням! Оказалось, это и была единственная проходящая через всю страну превосходная бетонка, построенная болгарами и частично нашими спецами. Уверенность и лаконизм зампотеха стали понятны. На такой дороге не заблудишься!

Встает еще одна машина. Мне что, «объедки» достались? На чем свет матерю кушкинских «умельцев». Что делать, если сдохнет и третья машина, не хочу и думать. Это ж надо, еще и повоевать не пришлось, а уже две машины в хлам! На душе горький осадок от чьего-то предательства.

Цепляем на трос и плетемся уже двумя сцепками. Водители и я вымотаны до предела. Ночь тяжелейшего марша без еды и сна. Надо делать привал. Светает. Останавливаемся у стоящих на обочине каких-то наших машин. С души отлегло. Все гуртом безопаснее! Незнакомый офицер угощает меня целой буханкой белого хлеба. Поделив, жадно съедаем до крошки. Тут только я вспоминаю про свой чемодан с остатками продуктового набора, в спешке погруженный на другую машину. Но мне не до чемодана. Выставив охрану из проспавших всю дорогу жирными сурками бойцов десанта, валюсь спать.

Позднее, на месте, открыв чемодан, я к своему огорчению не обнаружил ни вожделенной палки копченой колбасы, ни бутылки водки! Наверное, те бойцы и сейчас с ностальгией вспоминают, как они шикарно входили в Афган с водочкой и колбаской на закусь.

Чуток покемарив, трогаемся вновь, с острым любопытством вглядываясь в окружающую нас заграницу. Рассвело. Солнышко ощутимо, по-весеннему пригревает, и искать полк становится веселей. Дорога пустынна, по сторонам тянется каменистая равнина с чахлой растительностью и редкими сопками.