Кикн преисполняется важностью доверенного, ударяет себя кулаком по груди.
– Что мне делать, предводитель, после того как доставлю секретное донесение? Хотел бы я быть среди вас.
– Вернуться в цитадель ты не сможешь. И не пытайся. Враги утром нас осадят. Ты найди наших в полисе, к ним примкни. Ждите удобного момента для выступления. Атакуйте в спину врагов. У тебя ныне два поручения. Останься живым! Боги, оберегите Кикна от опасностей.
Перед Кикном открываются ворота цитадели, гонец резво сбегает вниз по крутому холму. Где-то посредине дороги Кикн скользит, машет руками, пытаясь вернуть равновесие. Ему это удаётся, хотя и не сразу. Кикн уверенно скользит по склону, достигает улицы, останавливается, оборачивается, машет рукой Филострату.
– Холм очень скользкий, – задумчиво проговаривает Филострат. – Этим надо воспользоваться.
В подтверждение слов кто-то позади Филострата бранится, падает на радость товарищей и снова бранится. Кикн приступает к исполнению порученного только после того, как на рассвете открывают главные городские ворота. Смешавшись с толпой работников кузнечной и гончарных мастерских, Кикн успешно покидает полис. Страже не до задержаний подозрительных подростков. Проходя мимо группы политов, Кикн ловит обрывок разговора:
– …Синие захватили цитадель.
– Быть того не может!
– Правду говорю, нагие трупы лежат на холме цитадели.
– То трупы наглых красных. Синие, храбрецы, не поддались, удерживают половину цитадели.
– Как по голым трупам определить, кто из них красный, а кто синий?
– И я о том тебе говорю…
Любопытство, увы, не удовлетворить, Кикн не может остановиться, выходит за ворота. Работники мастерских уходят в сторону порта, а Кикн спешит в сторону садов. Встав за деревьями, подросток вынимает из сумы остракон, медленно шёпотом читает ровные строки послания.
– Филострат, ты хитрец! – произносит восхищённо Кикн. – Твой остракон можно в Бактры послать, никто ничего не поймёт.
Остракон занимает место в суме, подросток выходит из сада на дорогу. С Танаиса дует холодный пронизывающий ветер. Через стадий дорога поворачивает прочь от реки. Кикн достаёт из сумы тростниковую дудочку, выдувает простую песенку. Топоту конских копыт не нарушить весёлый ритм.
– Посторонись! – раздаётся за спиной Кикна.
Подросток отпрыгивает в сторону – и вовремя, мимо проносятся пятеро всадников. Напрасно вглядывается Кикн в их одежды, из-за поднятой густой пыли и темноты хмурого утра одежды у всех кажутся серыми.
– Буду я скрытным. В поместье войду после них, – шепчет Кикн, исчезает в садах вдоль дороги. Оказавшись в садах, подросток резво бежит между деревьев, пытается не терять из виду всадников. Благодаря природной ловкости Кикну удаётся не ушибиться при беге. Быстротой ног Кикну, однако, не сравняться с лошадьми. Всадники достигают поместья раньше гонца Филострата. Раздосадованный Кикн застаёт удивительную сцену у ворот поместья. С крыш строений поместья во всадников недружелюбно метаются камни. Всадники кружатся, уворачиваются от камней.
– Алкеста, прекрати упрямствовать. Я твой отец! Я люблю тебя. Пекусь о тебе. – Грузный всадник уворачивается от камня, вопит строгим голосом: – Тут небезопасно. Приказываю тебе покинуть поместье!
На суровый приказ имеется и подходящий ответ. Во всадника отправляется камень. Камень пущен метко, и если бы всадник случайно не наклонился вбок за выпавшей плёткой, то снаряд точно угодил бы ему прямиком в голову. Агрессивное метание камней производит должное впечатление на гостей поместья.
