– Что это вы строите? Храм Священного Гриля?
– Берите выше. Это будет настоящий кулинарный театр! – с гордостью объявил профессор, полностью разделявший неизбывную любовь Глеба к вкусной еде.
– Когда открытие?
– Недели через две.
– А что дают на премьере?
– Барашка.
– Хочу билет в партер, – умоляющим тоном попросил Глеб.
– Не волнуйтесь, у вас абонемент, – с улыбкой заверил его Борис Михайлович и отложил мастерок. – Ну-с. С чем пожаловали?
Они уселись на веранде с видом на уходящую за горизонт реку. Насладившись буйством летнего пейзажа, Глеб поделился с Буре своими догадками.
– Хм. Значит, вы думаете, надпись на пергаменте тоже следует читать наоборот? – уточнил профессор.
– Да, опять бустрофедон.
– Ну почему сразу бустрофедон? – возразил Буре. – Мало ли кто может начинать с правой стороны. Спросите китайца или японца, как ему сподручнее писать, и он ответит, что гораздо удобнее делать это, когда целиком видишь поле будущего иероглифа, а не перекрываешь его рукой, то бишь справа налево.
– Согласен. Но меня больше волнует другое. Что может означать слово orat применительно к звезде?
– А вот здесь-то как раз все понятно. Боюсь, я не совсем согласен с вашей трактовкой. Думаю, звезда ни с кем и ни о чем не говорит. Она указывает.
– Указывает?
– Ну да.
– А на что?
– Не знаю. Например, направление или место. Что-то вроде дорожного знака.
Глеб с сомнением тряхнул головой:
– Ну и где, по-вашему, прячется эта загадочная звезда?
Буре потрепал Глеба по плечу:
– Quaerite et invenietis[4].
Глеб снова окинул взглядом живописные окрестности и задумался.
– Странно. Ну почему свое предсмертное послание Гонсалес оставил нам не по-русски, не по-испански, а на латыни?
– Голубчик, вам ли не знать, что в истории и не такое бывало. Вспомните последние слова Чехова: Ich sterbe[5].
– Ну так он же находился в Германии и говорил с немецким врачом. А Гонсалес-то погиб в своей квартире в Москве.
С минуту подумав, профессор затеребил бородку:
– А что, если человек, напавший на Гонсалеса, тоже владел и русским, и испанским, а Рамон Хуанович об этом знал?
– Да, тогда понятно, отчего латынь. Хм, весьма правдоподобно.
Профессор хитро улыбнулся, снова взял в руки мастерок и с энтузиазмом вернулся к садово-огородному зодчеству.
* * *
Лучко попросил Веронику о встрече, а заодно предложил и Глебу поучаствовать в разговоре. Хозяйка сразу же усадила гостей за стол. Она гостеприимно выставила перед капитаном чайник и поднос со сладостями.
Глеб рассказал о разговоре с Буре и предположениях профессора.
– Ну и где нам искать разгадку этой головоломки? – спросила Вероника.
– Скорее всего, в Испании, – ответил Глеб и повернулся к Лучко.
– А что нового у тебя?
Неспешно покончив с заварным пирожным, следователь огорошил Веронику неожиданным известием:
– Пришел ответ из Испании. Оказывается, ваш муж был объявлен в розыск по обвинению в убийстве.
– Убийстве?
Вероника без сил плюхнулась на стул.
– Испанцы не уточнили сути дела, только сообщили, что преступление случилось в каком-то местечке близ города Толедо.
Все еще пребывая в шоке, Вероника раскрыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Глеб взял ее руки в свои. Понемногу Вероника успокоилась. Не отнимая рук, она посмотрела Глебу в глаза и спросила:
– Мне нужна помощь. Ты поедешь со мной в Мадрид?
Наблюдавший за разговором капитан ухмыльнулся:
– Соглашайся. Имей в виду, если не поедешь ты, поеду я.
