Дерущий горло кашель скручивает в комок, он задыхается; небо скомкано; он еле ложится на бок, руки нервно ищут рядом очередной корешок. Небо становится темным, почти незримым, но он уже привык, что под конец полусна почти не видит, что пропадает зрение и остается стук в ушах, едкость дыма во рту. Солнце все еще не зашло, закат дарит последние краски.
Сережа лежит в полусне, руки сжимают мох и едва тлеющий огарок. В голове голоса: что-то заставило выйти их снова, образы из полудетства. Это было лет пять назад. Ему девять, он во главе шайки мальчишек. Теплая осень, яблони клонят к земле уставшие, отяжелевшие от плодов ветки. Они всегда шли район на район – дети замусоренных переулков под боком у фабрики и счастливые обитатели полосы вдоль городских садов. И еще большой вопрос, кому были выгоднее эти набеги – «истинным» горожанам, лакомившимся фруктами, или «сельчанам», таскающим с улиц старую арматуру для своих игр. В тот раз Сережа повел отряд на самый край сада, к дому с синей облупленной крышей. Они тогда встали все, остановились, увидев тот дом, а он пошел дальше один, зная, что не достанет и яблока в этом саду, только не мог остановиться, не подойдя ближе.
Паренек старше его на год, с черными волосами, одиночка и гроза вражеской шайки, если та была в обороне. Он за забором, это его дом. Он, как всегда, отрабатывает приемы, не обращая внимания на чужой отряд: тот недостоин его. Сережа перемахивает через символическую изгородь и бежит с неуклюжим мечом (расплющенным ломом) на врага. Вот сейчас тот достанет знаменитый кинжал… Дик поворачивается и ловит железо голыми руками, обдирая ладони о едкий ржавый налет. Смотрит горящими черными глазами, и Сережа сам не понимает, как падает, как получает удар своим бывшим оружием. Он не смог даже коснуться Дика… Там, за забором, слышится смех. Они не пойдут его выручать, они все боятся молодого Рихарда. Сережа ни разу не преуспел в атаках, всегда был бит, но старый дом притягивал снова ввязаться в обреченный бой. Он лежит на спине, над ним небо и вечная ухмылка соперника, нагло заглядывающего ему в лицо…
Дика увезли больше года назад, и на короткое время все банды Города подчинились авторитету Сережи. А теперь отец увозит его самого, и спустя год снова рядом окажется самодовольная ухмылка мальчишки, спасшего полуостров. Дик, герой Каньона… Одна из самых неприятных сторон его ссылки в училище…
Сережа сам не заметил, как сон уступил место обмороку.
***
Огромного роста мужчина завел Сережу в кабинет и тихо притворил за ним дверь, оставляя его одного. Широко распахнутое окно впускало так много света, что бледное дерево на стенах будто светилось. Пятно света от полок, небольшой столб огня от шкафа… Сережа прищурил глаза, оглядывая обитель Буаро. В тени оставался только массивный стол, забросанный бумагами. Стул был отодвинут к стене, – казалось, только сейчас командир крепости резко оттолкнул его, стараясь быстрее покинуть кабинет. Часов не было. Время не ощущалось, свет из окна играл с пылинками, равно как допуская видения из прошлого, так и предлагая мыслям бежать вперед.
Сережа медленно пошел вдоль стола, по-детски ведя рукой параллельно краю – бумаги с шуршанием разлетались от его прикосновений. Стул недовольно заскрипел. Стараясь точнее уловить звучание, Сережа несколько раз осторожно подвигал стул, заставляя ножки петь в унисон с половицами. Было тихо и сонно, ни звука в коридоре, и совсем непонятно, сколько еще ждать командующего.
