Читать онлайн Олеся Грибовская - Каньон. Том 1. Столкновение

За год до событий

Невысокое каменное здание, походившее на несколько построенных впритык казарм, почти раскалилось под лучами дневного солнца. Наверное, все его обитатели сбежали на воздух от такой духоты: тишина, царящая в коридорах, долгое время никем не нарушалась.

Пустой коридор на втором этаже, ведущий к мастерской главы крепости, был едва освещен, но юноша, уверенно идущий на назначенную встречу, явно чувствовал себя как дома.

Дик быстрым шагом двигался по коридору, пытаясь привыкнуть к тому, что новенький развевающийся плащ все время с хлопаньем задевал стены и пытался обмотаться вокруг ног. Буаро и раньше уже вызывал Дика так внезапно, и всегда разговор выходил на ключевые для крепости моменты – отстройку стен, изменения в соревнованиях, новые трюки в воздухе. С утра же молодой командир, перехвативший Дика ради этих нескольких слов – обязательно зайти к нему после обеда – был просто неузнаваем. Замерев на миг перед дверью, Дик еще раз вспомнил его лицо – потрясенное, взволнованное. Снова ожившее.

– Могу?.. – Он заглянул в дверь, не открывая ее до конца.

Буаро не сразу можно было разглядеть за грудой бумаг, но он тут же нетерпеливо махнул юноше рукой, рассыпав при этом верхние листы.

– Оставь, – бросил он, быстро огибая стол, заметив попытку Дика подобрать чертежи: тот успел разглядеть на них лишь хвост самолета. – Можешь отдать мне корпус на несколько дней?

– Что?! – Дик застыл в таком шоке, что не сразу обратил внимание на странный внешний вид старшего товарища: правый рукав старой, еще городской толстовки был срезан по локоть. – Зачем тебе?

Буаро чуть замер, будто засомневавшись, а затем неожиданно расплылся в лукавой улыбке.

– Ты должен просто исполнить что велено. Я же командир, забыл?

– Ага, и не воспользовался шансом надавить через это на кого-нибудь еще ни разу за целый год. – Дик с любопытством вглядывался в бумаги, пытаясь что-нибудь разобрать. – И если ты прям командир, почему такой неуверенно-вопросительный тон?

Буаро только пожал плечами, исподлобья поглядывая на юношу, но скрыть торжествующий огонек в глазах не выходило. Сейчас от радости он даже выглядел на свои девятнадцать – обычно седые виски добавляли ему несколько лет.

– Доделал один проект, – уклончиво пояснил он. – Придется чуть перестроить крылья корпуса, чтобы все заработало. Доверишься мне? У Приза и так экспериментальная конструкция, с ним сложнее, а ребята на карьере сейчас. А ты обычно не против новых идей – будешь первым подопытным?

– Да. – Дик почти перебил его и шагнул назад к двери. – Ты покажешь хотя бы схемы, что придумал?

– Да я и на твою помощь с прошивкой бы так-то надеюсь. – Буаро подхватил папку со схемами и бросился догонять юношу.

– Помощь с чем?

– Сейчас увидишь.

Две фигуры – юноша в белоснежных одеждах и паренек помладше с угольно-черными волосами – медленно кружили вокруг установленной на подпорках странной конструкции, напоминающей издалека бумажный самолетик огромных размеров.

Вдоль стен в мастерской были закреплены модели самолетов, дельтапланов, всего, что могло летать. Огромные, на полстены чертежи крыльев, электрических схем, еще чего-то непонятного были явно закреплены наспех: Буаро только-только начинал с ними работать.

– Ты хочешь вскрыть крылья, остов корпуса, протянуть внутри эти железки и веришь, что корпус взлетит? С увеличением массы, чувствительностью к воде? И эта химия, то, что ты рассказал про материалы… Как ты собираешься в достаточном количестве заполучить их в нашей пустоши? Не хуже меня знаешь, что в Городе ничего толкового не достать… – Дик почти безостановочно засыпал Буаро вопросами и комментариями, снова и снова ходя по кругу, рассматривая пугающе-уродливую конструкцию: изящный белоснежный корпус самолета командира был будто разрезан вдоль, его верхний слой был приподнят и подвешен под крышей доков, а нижнюю часть досок покрывали железные вставки и густая сеть мелких проводов. Светильники на стенах были специально повернуты под большим углом, чтобы освещать рабочее пространство, и отблески от металла непривычно резали глаз на фоне дерева.

– Нет практически никакого утяжеления, особенно если сравнить с корпусом Приза, – терпеливо пояснил Бур. – И они будут в разы мощнее, чем при ручном управлении; по моим расчетам, смогут спокойно поднимать двух-трех пилотов в зависимости от категории судна. А все, что нужно, надеюсь получить в Горах.

Дик попытался собрать в памяти воедино все, что ему успели рассказать по химии и добыче, извлечению элементов. Выходила не очень радужная картина: требовалось большое количество приборов, однозначно труднодоступных в их условиях жизни.

Вероятно, его недоверие очень явно отразилось на лице, потому что Буаро поспешил исправиться:

– Я не собираюсь добывать каждое вещество сам, по горсточке и кустарным способом. Летом при переходе через Горы я имел возможность чуть-чуть присмотреться к внутренней жизни горцев, и, похоже, они сами периодически используют ресурсы недр. Не знаю уж, как они это делают, но попытаться договориться можно.

– Тогда вполне себе жизнеспособная идея, – задумчиво протянул Дик. – Раньше я бы все поставил на то, что это звучит бредово, но если у кого и есть возможность договориться с горцами, так это у тебя. Хотел бы я это видеть.

– Почему нет? Как раз и опробуем в полете корпус-контроль. Я думал вечером набрать небольшую группу для вылета в Горы, материалов на настоящий момент хватит на пять корпусов.

– Твои ребята успеют вернуться?

– Вряд ли. – Буаро сразу как-то сник. – Но мы не можем их ждать. Если мне и позволят поговорить с горцами, решение будет принимать только мейстер, а он будет на этой линии Гор только несколько ближайших дней. Потом потеряем месяцы, а с учетом зимы и больше.

– Это ты информацию… по той поездке запомнил? – чуть помедлив, все же спросил Дик. Слишком уж внутренние сведения оказались в распоряжении Буаро, и это было единственное объяснение, хотя и малоправдоподобное: прошло почти полгода, сто раз забылись бы такие упоминания на фоне последующих событий. Да и кто за полгода будет наперед называть точные даты своего передвижения? Но откуда-то же Буаро знал то, что знал.

– Буаро? Бур? – Дик еще раз окликнул командира коротким именем, заметив, как тот замер в задумчивости.

– Сам не помню, – медленно отозвался тот. – Знаю, и все. И уверен, что ничего не перепутал.

Пилоты какое-то время молча смотрели друг на друга, не понимая, что обсуждают. Дик сдался первый, потянувшись к схемам:

– Ты сказал, я могу помочь и сам начать переделывать свой корпус. Объяснишь, что делать?

Кольцо невысоких стен из грубого, плохо обработанного камня уносилось вверх, навстречу закатному солнцу. Место, где когда-то были ворота, до сих пор выделялось: заложенное более светлым камнем, оно бросалось в глаза, и такого же цвета заплаты перекрывали многочисленные бреши и складывали новые зубцы. По краям бывших ворот поднимались две башни, вытянувшиеся к небу на еще одну высоту стен. Стоя на них, можно было увидеть и заново возведенные строения в кольце стен, и молодые насаждения на недавно выжженной земле, и будущее второе кольцо стен, окружающее крепость более надежной защитой.

Проведя весь вечер за перестройкой любимого самолета, командир крепости поднялся на башню и в ожидании младшего товарища наконец-то позволил себе просто полюбоваться багровеющим небом. Было так непривычно проводить время без друзей детства, но Неп и Панти улетели с отрядом к Горам за камнями для стройки, а Приз – суровый, часто саркастичный Призрак – не разделял его любви к долгому любованию видами. Как ни странно, молодой Дик Рихард, самый практичный и деятельный пилот крепости, с большим удовольствием присоединялся к нему на башне в последнее время, правда тратя при этом каждую минуту на обсуждение чего-то насущного.

– Я пришел. – Черноглазый юноша аккуратно помахал рукой перед лицом командира, возникнув будто из ниоткуда. Ходить так бесшумно не умел никто из пилотов.

– Не заскучаешь? – спросил Буаро на всякий случай, аккуратно сдвигая вбок полы белоснежного плаща, освобождая место.

Дик молчал, и спустя пару минут Буаро вопросительно посмотрел на юношу: тот обычно коротко, по делу, но отвечал.

– Хочу поскучать, пока можно, – наконец ответил Дик, будто с предчувствием мрачновато глядя на поднимающееся кольцо внешних стен.

Буаро защищающим жестом прикрыл левой рукой правое предплечье, на которое крепилась разрабатываемая панель управления летающим корпусом. Еще пара дней – и с башен смогут пуститься в полет новые, быстрые и послушные легким движениям руки, корпуса самолетов. Только-только он смог ощутить себя по-настоящему дома на этих землях вдали от родины, где с первых же дней его и друзей преследовали тяготы и потери. Неужели снова грядет буря?

Алое солнце огненным шаром опускалось за мощные деревья, пуская в полет последние лучи-стрелы.

Молодая незапыленная листва мягко шелестит где-то выше. Земля чуть прогрета, но трава уже разрослась, молодой мох мягкий, между его холмиками пробиваются листочки ягодных кустиков. Сережа лежит на спине, перебирая рукой травинки, ощупью выбирая нужные растения, периодически вкапываясь пальцами в землю, нашаривая корешки. Растительность буйная, и даже на том клочке земли, до которого он может дотянуться не вставая, выбора вполне хватает. Сережа переламывает ядовитые стебельки, обрывает листья, другая рука привычно перехватывает добычу и, сминая, заворачивает в бумагу. Сладко-терпкий дым стелется низко над лужайкой, не поднимаясь в небо. Сережа смотрит на серо-стальные облака, быстро меняющие форму. Он схватывает не их самих, а измененные, яркие образы, отраженные в голове. Облака близко к нему, он ощущает их запах.

Вкусно. Перед глазами ярко мелькает живое, обволакивающее небо, оно на языке, тени пляшут, дым струится, сливаясь с облаком. Рука мягко срывает еще растения, меняя запах, вкус, форму иллюзий. Где-то в затылке чуть ломит, в ушах трубный звук. Дым забивает ноздри, небо падает, окружает, поднимает, он не чувствует себя нигде, кроме точек, улавливающих силу этого давления. Его личное небо. Живое, близкое. Пришедшее само. Не то механически завоеванное пространство, в которое его толкает отец. Если ударить по этим запахам деревянными крыльями, пропадет и само небо, не только его мираж. Слишком назойливо, неестественно посягательство человека на его вышину.

Облако настигает солнце, оно рвется из его рук – перистых ответвлений, мелькают красные закатные отблески. Последний вечер так, без оков. Завтра его увезут. Сережа не может прогнать мысли, мешающие задремать прямо в объятиях неба. Форма, муштра, строй, учеба. Вечная серость вместо его поляны. Слюна во рту горчит, уши заложены. Злоба, обида стягивают покрывало дремы, холодят изнутри. Отец не имел права решать за него. Как хорошо было в детстве! Они вставали вместе, по росе шли на луг, отец показывал ему приемы деда-мечника, приемы, никогда не использованные им самим нигде, кроме тренировок. Они одни среди тумана, стук деревянных мечей, туман и небо вместе, и тишина, и вечный стук. Сестренка еще слишком мала, чтобы идти вслед за ним. Где была грань, когда это милое наивное существо стало его кошмаром, неотвязной тенью, вечным укором? Сейчас она каждый день мучает его, что-то твердит, так суетится, будто он на больничной койке.