Капа энд Мурашка - страница 3

Он не любил это время. В сумерках чувствовал себя неуютно. Людской поток редел, и город являл другие лики и другие ощущения. Иван не торопился домой, шёл медленно, проветривая лёгкие и голову. Сквозь вечереющий город неизбежно проступала собственная безысходность. Другая жизнь, жизнь после «если бы она не уехала», пробивалась через сумеречную завесу и бередила сердце смутной надеждой. Иван не верил ей. Потому что («если бы» да «кабы») жизнь не терпит сослагательного наклонения.

В её окне горел свет.

Раз, два, три. Третий этаж, второй подъезд, окно справа. Да, он не ошибся, свет горел в её окне. У Ивана мгновенно пересохло в горле, он судорожно сглотнул и остановился, как вкопанный. Каждый день, сколько себя помнил, смотрел на эти окна. С разными мыслями и чувствами, но каждый. Единственное на что он никогда бы не согласился – переехать в другое место. Туда, где не будет этих окон. Ему необходимо их видеть, будто от этого зависит его жизнь. Будто они его точка опоры. Выбей её и всё рухнет. А может он просто знал, что однажды она вернётся? Капитолина, Капа Мурина, громкая смешливая девочка из соседнего подъезда, которую не получалось забыть. Судьба издевательски вложила его душу в неказистое тело, лишив всяких шансов. Их не могло быть априори, впрочем, никогда и не было. Он – маленький, она – большая; он – тихий, она – громкая; он – обычный, она – роскошная. О чём тут говорить? Она – Капитолина, он – Мурашка. Так его звали во дворе и в школе, пожалуй, и имени не помнили – Мурашка и всё тут.

Иван тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Вариантов могло быть только два. Первый – она приехала. Эта мысль горячей волной ударила под дых, вспотели руки и даже слегка замутило. Второй – квартиру сдали или продали, и там теперь новые жильцы. От второй мысли сделалось ещё хуже, ибо стало страшно. Опора закачалась – качнулась Иванова жизнь.

– Пожалуйста, только не это, – прошептал Иван.

Второй вариант был реальнее, потому что практичнее. Квартира давно пустует. Глупо. И потом, если она до сих пор не приехала, вряд ли уже вернётся, так как семья, дети и всё такое.

– Пожалуйста, только не это, – не внимая голосу разума попросил снова неизвестно кого.

Узнать, кто включил свет на третьем этаже, необходимо прямо сейчас, ибо дожить в неведении до утра не получится. Как и разглядеть, через плотно занавешенные шторы, хоть что-нибудь. Иван присел на низкий железный заборчик вокруг детской площадки, напротив её окон и, чтобы чем-то занять растерявшееся тело, достал сигареты. Щёлкнул зажигалкой и с шумом втянул в себя жгучую дымную субстанцию. На этот раз не закашлялся.

«Надо же, – подумал, – так, глядишь, и втянусь».

Как и утром в голове прояснилось.

«Нужно немедленно попасть в квартиру… позвонить в дверь… повод… предлог… кто может в это время прийти… телеграмма… почтальон… ну, нет, кто сейчас носит телеграммы… ошибся квартирой… если она меня узнает… что скажу… глупо… кого-то просить… кого… как объяснить… вот, чёрт…».

Иван гонял в голове версии, не замечая, как глотает дым. Свет горел и больше всего Иван боялся, что он погаснет.

«Сантехник… нет… управдом… сборы-поборы на всякие домовые нужды… нет… сосед за спичками… ха-ха, бред, конечно… разносчик пиццы… круглосуточная доставка… нет… стоп… хотя, почему нет…».

Иван подскочил и, схватив сумку, ринулся в свой подъезд.

«Конечно, пицца! Доставка пиццы! Перепутал корпус, дом, не важно… бывает… заблудился в темноте… позвонить в дверь… спросить… пиццу заказывали… и всё… она откроет… или не она… отлично! Пицца! Конечно, пицца!».