– Я не хотел бы, чтобы ты обманывал меня, Франц. Подумай об этом.
Несколько мгновений ни один, ни другой не произнесли ни слова.
– А теперь ступай, тебе нужно встречать невесту.
Франц вскочил на ноги и, вытянувшись по струнке, вскинул вверху руку:
– Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – сказал группенфюрер, делая слабый ответный жест, едва приподняв руку.
В следующее мгновение Франц повернулся кругом и, стараясь не задержаться ни одной лишней секунды, быстро вышел прочь.
* * *
Жаркое летнее солнце, устроившись поудобней за альпийскими холмами, наблюдало свысока за радушным застольем в доме Меллендорфов. С улыбкой глядело оно на молодых, так трогательно сидевших рядом и смущавшихся, когда их взгляды случайно встречались, на их счастливых родителей, сидевших справа и слева и то и дело радостно переговаривавшихся друг с другом через стол, на веселых гостей, всех как один одетых – мужчины – в праздничные трахтены с баварскими ледерхозенами с пряжками и перемычкой на груди, сюртуки, шляпы с зэпплем и гетры, женщины – в нарядные дирндли с изящными расписными фартучками – и порядком уже захмелевших после пяти величальных с пивом и вишневым шнапсом, которые все, взявшись друг с другом за плечи и образовав один круг, дружно пели, покачиваясь из стороны в сторону.
Застолье было в самом разгаре. Фрау Шнайдер обвела стол и гостей довольным взглядом. Все прошло как нельзя лучше. Венчание, речи родителей, праздничный стол – ни в чем не было задержек или сбоев. Пожалуй, теперь и ей можно пропустить рюмочку шнапса, тем более что виноторговец герр Майер говорил, что эта партия была особенно хороша.
А за столом не смолкали веселые беседы.
«Скажи, Йоханн, а ведь верно сказал герр пастор, наш Франц и Адель точно два голубка, – умилялась со слезами на глазах жена садовника Йохана, круглолицая Берта, глядя на пару, сидевшую во главе стола.
«Что и говорить, – кивнул старый садовник, сам едва удерживаясь, чтобы не пустить слезу, – точно Небеса свели наших детей, это уж, я тебе доложу, так оно и есть.»
«Смотри-ка, Йохан, – насторожилась вдруг Берта, толкая мужа локтем в бок, – а куда это подевался герр группенфюрер?»
Старый садовник посмотрел на место за столом справа от Франца и, действительно обнаружив его пустым, только пожал плечами. «Не знаю, мать. Он большой начальник. Видно, государственные дела.»
«Какие могут быть дела в такой день? – с укором посмотрела на него Берта. – Он посаженный отец. Негоже ему бросать своих детей. Нет, Йохан, негоже это. Ну вот что такое важное вдруг ему понадобилось? А?»
«Ладно, мать, – махнул рукой садовник, – ты бы лучше помолчала. За такие разговоры, знаешь, по головке не погладят. Какое у него дело – не наша забота. Давай лучше выпьем еще по кружечке за здоровье молодых.»
Они подняли пузатые глиняные кружки с громоздящейся сверху пеной, легонько стукнулись глиняными боками и с удовольствием отхлебнули по большому глотку свежего баварского пива.
* * *
Группенфюрер Карл Вольф, в застегнутом кителе и фуражке, нетерпеливо вышагивал взад-вперед в коридоре перед входной дверью, нервно постукивая зажатыми в правой руке лайковыми перчатками о ладонь левой руки. Он не стал нарушать законов гостеприимства и отсидел за столом ровно сорок пять минут, хотя дело его не терпело ни малейших отлагательств. Он попросил своего шофера вызвать из-за стола фрау Меллендорф и держать машину наготове.
