Ну, может не вчерашний дядька, может и не из деревни, но что-то в этом духе.
Ева… она могла бы прознать о том, что ее ищут, если бы была чуточку внимательнее.
Когда новость о критическом состоянии Адама Саева просочилась в СМИ, об это только что ленивый не говорил. Но у нее не было ни подруг, ни особых друзей. Был Толя, который уехал в командировку, но Толя мужиками-знаменитостями не интересовался. Знаменитыми женщинами тоже, ему милее были те, что приземленные и под рукой.
«А толку дрочить на фотку, когда ни поговорить, ни потрогать не светит. Да не, это для совсем неуверенных в себе».
На работе у Евы коллега по цеху освещала новости шоу-бизнеса и писала о знаменитостях. И Саев, по удивительному стечению обстоятельств, оказался ее кумиром. Так бывает. Мир до обидного тесен.
Коллега, Саша, пришла на работу с опухшими глазами. И весь день роняла на клавиатуру, в собственный обед и кофе горькие слезы. Там уж слепой бы не заметил, что что-то произошло. Ева подумала, кто-то из родни умер, но прямо подойти спросить постеснялась. Спросила другую коллегу – она сидела поближе и оттого казалась как-то роднее.
– Парень, по которому она фанатеет, чуть не умер. Знаешь, высокий такой, смазливый… не помню как зовут. Она как о нем тексты пишет, так вся светиться. Мечтала, что он прочтет ее статьи и непременно захочет дать интервью вживую. А теперь мечта грозит накрыться медным тазом.
Адам смазлив – не то слово. В двадцать девять выглядеть на двадцать, да еще и так слащаво… Не удивительно, что Саша по нему сохла. Удивительна черствость Евы, которая на это только глазами похлопала и села работать дальше. Прояви она чуть больше сострадания, узнала бы и о Саеве, и о том, что его нашли. А где и кто труда не составило бы сопоставить.
Ее выловили на третьей неделе, когда удалось собрать и просмотреть видео с камер: регистраторы, частное наружно наблюдение, умный город и прочее, и прочее. Как только у полиции появился четкий фоторобот, дело сдвинулось с мертвой точки и закончилось ее поимкой.
Так Ева чуть не села в тюрьму на добрые десятки лет из-за того, что не только влезла в дело, которое ее не касалось, но и была невнимательной в принципе. И то, что Саев проявил благоразумие и помог ей выпутаться – это чистое везение.
Видимо жизнь, которая до этого только и умела, что ставить подножки, решила сжалиться и подарить ей шанс на жизнь.
Ева помнила, как вышла из отделения под ручку с юристом. Воздух в тот момент показался отчего-то до ужаса пьянящим, а заходящее солнце – ярким. И облака вдруг сделались невероятной красоты.
– Мой клиент просил передать, – подал голос мужчина, буквально спасший ее часом ранее. Он смотрел на нее каким-то особенным, знающим взглядом и кривил губы в ухмылке. – Он позаботиться обо всех издержках. В благодарность за спасение.
– Издержках? – Ева едва понимала, о чем говорил этот человек.
– Вам выписали штраф на приличную сумму. Мы оспорим эту сумму сами, без вашего участия – доверенность вы уже подписали. И оплатим то, что останется. Так что вы можете ехать домой и продолжить свою спокойную жизнь. Все самое страшное позади.
Спокойную жизнь… как же издевательски прозвучали эти слова в тот день! После того ужаса, что она пережила в отделении, после допроса и равнодушных лиц следователей, которые просто хотели поскорее закрыть дело…
Ева приехала к своему дому на вызванном услужливым юристом такси. Вошла в свой подъезд. Поднялась на свой этаж. И застыла перед дверью. Опечатанной.
