Растроганно улыбаясь, обхватываю руками узкие плечи, вскидываю голову и... встречаюсь глазами с несущимся к нам Киром. Перекошенным от ярости и жутко взъерошенным. Мне кажется, что сердце вот-вот скакнёт вслед за тем кирпичом. А Света тем временем только заводится:
– Круто же! Минус один высокомерный мажор.
Я крепко закусываю губу изнутри, чтобы не дать родиться ненужному мату.
Кир летит на нас ураганом. Даже смартфон, зажатый в татуированной руке, должно быть, весь трещинами пошёл от натуги. Чернее тучи, быстрее смерча.
Инстинкты всё-таки побеждают, они толкают меня на шаг назад, заставляя пасовать перед Лисом как перед стихийным бедствием. Секундная слабость, которую его мутные глаза едва ли сейчас видят.
– Свет, замолчи, – молю шёпотом, искренне надеясь, что этот торжествующий спич каким-то дивом не достиг его ушей.
– А что, скажешь неправда? Кто такой Лис без родительских денег и связей? – подруга, словно не слыша меня, возмущается всё громче. – Никто! Ноль без палочки.
– Свет... – немею, глядя на резко застывшего Кира. В горле скребётся проглоченный завтрак.
– А пусть тебя не обижает. В чате среди моих однокурсников только и мемов про то, как зайка Лиса поимела. А ещё знаешь, что пишут? Поля? Полина, ты чего...
– Продолжай, – Кир дёргает губами. На треснувшей ссадине выступает капля крови, и это далеко не улыбка – это оскал.
Света делает большие глаза, запинается и мгновенно понижает голос так, что даже мне с трудом удаётся её расслышать.
– Он сейчас за моей спиной, да?..
– Именно, – негромко подтверждает Кир, впиваясь стеклянным взглядом в свой байк. – Договаривай, пока я твою подружку на бензобак вместо заплатки не намотал. Не люблю, знаешь ли, неловких пауз...
Светка смотрит на меня с выражением такого неподдельного ужаса на лице, что я и сама на время впадаю в ступор.
– Ну ещё пишут, что ты втрескался... а Поля тебя отшила.
Твою же мать...
Чтобы понять, насколько Лис этим взбешён, достаточно увидеть, как резко сужаются его зрачки. Две злые точки в кипящей карамели.
– Чушь махровая, – бросает он сухо.
– Чушь – не чушь, а продолжишь её преследовать, считай, распишешься под каждым словом! – храбро парирует Света.
– Не лезь в это, – на всякий случай заслоняю подругу собой.
Даже не знаю, что меня больше пугает: его недобрый прищур или гаденькая ухмылка. Сейчас рванёт.
19. До вечера
Кир зубами вытягивает из пачки сигарету, щёлкает зажигалкой, затягивается, кажется, целую вечность и только затем устремляет на меня задумчивый взгляд.
– Значит так, вечером поедешь со мной.
– Что, прости?..
Лис укоризненно качает головой, затем складывает руки рупором и издевательски произносит:
– Отрабатывать будешь.
– Забудь, – рычу, едва не щерясь. – Не устраивает – чеши плакаться в деканат.
Губы Кира трогает прохладная усмешка.
– А ты недальновидна, – что-то нечитаемое закипает в его дьявольских глазах и меня туда затягивает будто в трясину. Моё раскаянье в содеянном, скорее всего, очевидно, потому что улыбка Кира становится ещё шире. – Вот приблизительная сумма, в которую обойдётся ремонт моего байка, – он быстро выводит на пыльном щитке переднего колеса нехилую такую шестизначную цифру. – Либо ты поедешь со мной, либо долг будет выплачивать твой папочка. Правда, я слышал у вас сейчас финансовые трудности... Уверена, что потянете? Я ждать не буду.
– Я не стану с тобой спать ни за какие деньги, – убито прикрываю глаза, всерьёз жалея, что так опрометчиво выкинула кирпич и теперь нечем заехать по наглой морде. – Даже если твои два колеса дороже отцовских четырёх.
