Прежде, чем прокурор замечает меня, наклоняется и целует маму в щеку. Несмотря на все его тараканы, нет, не тараканы, а чертята-прокурята в голове, этот жест выглядит милым, заботливым. Без масок.
– Да упала все-таки на тех ступеньках, – отвечает Ирина Анатольевна.
– Я с этим разберусь, – но отвечает уже на автомате, потому что замечает меня и медленно поворачивает голову.
Я зачем-то вдыхаю глубоко воздух, и в носу тут же щекочет приятный, знакомый со вчерашнего вечера аромат. Родинка над правой бровью ползет вверх, а взгляд сканирует, как на допросе. А если бы сейчас при его маме поцеловала? Выслушал бы интересно и помог? Или топил бы дальше?
– Здравствуйте, Александра, – проявляет жест уважения первым.
– Мы же разговаривали уже сегодня, Юрий.
Между бровями тут же возникает морщинка, надо бы молчать при его маме.
– Вы знакомы? - она вклинивается между нами.
– Вчера познакомились. – Юра быстро отвечает, – Мам, а где Валера? – И тут же меняет тему разговора.
Они знакомы?
– У него заканчивается операция, сейчас придет, - поясняю сама.
– Мам, я отойду с Александрой на пару слов.
– Конечно, – кивает нам и прикрывает глаза.
– Что ты хотела от моей матери? – Теплый тон к маме сразу меняется на прохладный. Ежусь от взгляда, но отвести глаза не могу. Хочется смотреть в них, чертят-прокурят там разглядеть поближе. Насколько выдержаны, когда мы не в суде, а из свидетелей только его мама, которая явно видела сына любым.
– Я тут работаю и сегодня у меня смена, я, ваша честь, вас предупреждала.
– Не слишком ли много совпадений для одного дня? – Вскидывает бровь и ухмыляется.
– Ты на что намекаешь?
– Решила через маму ко мне подобраться?
– Хах, – вырывается само, – я твою маму первый раз вижу. Так что, это домыслы обвинения, ничем не обоснованные. – Прокурор невольно усмехается, дает слабину на пару секунд. – И, прежде, чем обвинять меня в том, что это я насыпала вам на порог снега и залила это все водой, чтобы потом Ирина Анатольевна подскользнулась и упала, проверьте камеры видеонаблюдения на подъезде.
– Во сколько у тебя смена начинается?
– В восемь.
– Сейчас только семь.
– Я люблю свою работу, могу и пораньше приехать. – Он, прищурившись смотрит, не верит. – Юра, – первой выбрасываю белый флаг и говорю максимально доброжелательно, – давай поговорим спокойно? Я все объясню, но не тут.
– Хочешь, чтобы мне выговор дали или уволили за такие разговоры? – Я склоняю голову и выдыхаю.
– Нет, не хочу, – поднимаю на него глаза, – от смены прокурора суть не поменяется, а обвинение не снимется, я хочу спасти своего отца.
– А ты уверена, что он не преступник и его надо спасать? – ведет бровью.
– Выслушай, потом делай заключение.
– В суде выслушаю.
Что за несносный человек.
– Я от тебя не отстану, мы все равно поговорим, и лучше выбери сам место и время, или я приду к тебе на работу.
– Твое право. Рассмотрение жалоб с шестнадцати до семнадцати.
Я улавливаю усмешку, смешно тебе, значит.
– А на дому?
Опачки.
Прокурята в глазах фейерверки запускают.
– Ирина Анатольевна, здравствуйте, – слышу голос Валеры в стороне. И оборачиваюсь за Юрой. – Юра, Саша, привет, – здоровается врач, знакомы, хорошо знакомы. – Давайте в кабинет. – Кивает на дверь.
Разговор о доме остался без ответа. Я здороваюсь с Валерой, мужчины пожимают друг другу руки.
– Вы знакомы? – Кивает нам.
– Да, Александра у меня проходит по одному уголовному делу, - заявляет при всех, хотя я это на работе не рассказывала.
