– И что такого? Если мы нравимся друг другу, – ему показалось, что земля уходит из-под ног. В горле словно застрял ком, во рту пересохло. Андрею стало страшно.
– Я пока не знаю, нравишься ты мне или нет… Ты хороший парень, но этого недостаточно, – сказала Алина и протянула руку за портфелем. – Ладно, уже поздно. Меня мама ждет, она будет ругаться. А еще кучу уроков делать. Пока!
Все это Алина проговорила ледяным тоном, но Андрея он обжег, как кипяток. Девушка скрылась в мрачном сыром дворе. Кажется, Андрей даже не смог ничего выдавить из себя на прощанье.
От растерянности, обиды и стыда его будто парализовало. Что теперь делать? А если Алина расскажет своим одноклассницам и подружкам? Это же позор! А если они встретятся в коридоре или столовой? Как себя вести? Сделать вид, что вообще незнакомы? У Андрея закружилась голова. Он прислонился к стене и прикрыл глаза. Где-то на грани сознания промелькнула мысль, что он опаздывает на тренировку по футболу, – впрочем, какая разница! Все это больше не имело значения. Он стоял один в темноте, потеряв счет времени.
Внезапно Андрею очень захотелось есть, желудок свело от боли, и к горлу подкатила тошнота. Он сделал шаг от холодной стены. Ноги не слушались. Ему хотелось упасть, потерять сознание, только чтобы не думать ни о чем… Но сознание никуда не делось, и Андрей кое-как доплелся до дома. Зоя Ефремовна открыла ему дверь, Андрей вошел в квартиру и, не сказав матери ни слова, начал стягивать с себя пальто. В коридоре ярко горела лампочка, а из большого зеркала на Андрея смотрел какой-то незнакомый парень со скривившимся лицом и покусанными от досады губами.
Мать поняла, что с сыном что-то не так, но не стала ни о чем его расспрашивать, лишь молча поставила на стол тарелку со щами. Андрей с трудом проглотил две ложки, еле слышно пробормотал «спасибо, мам» и ушел в свою комнату. Попытался было заснуть, но ничего не получалось. Он ерзал, вертелся с боку на бок и бесконечно перекладывал подушку. Его сердце колотилось, выбивая барабанную дробь.
«Почему она так поступила? Что со мной не так? Может, ей что-то обо мне наплели подружки? Эти чертовы курицы!» – Андрей злился на весь мир, но больше всего на себя. Ему даже не приходило в голову, что Алина просто не разделяет его чувств или ей нравится кто-то другой. Несколько месяцев он смотрел на нее как на идеал, почти боготворил, и то, что произошло сегодня, было неправильным и несправедливым. Впервые он чувствовал себя настолько униженным.
Андрей проворочался до часу ночи. Вспоминал ее холодный, чуть влажный носик, в который он уперся губами. Наконец, не выдержав, резким движением соскочил с кровати, побродил по комнате, а потом вспомнил про магнитофон. Сейчас бы врубить что-нибудь погромче! Он взглянул на спящую сестру – какое уж тут «погромче»… И, вздохнув, стал шарить в своем письменном столе. Вытащил из ящика наушники – подарок родителей на день рождения – и аудиокассету, которую ему дал послушать одноклассник Костя. Отец Кости ходил на торговом судне в зарубежные рейсы и часто привозил всякие редкие вещи, которые было не купить в Союзе.
Костя говорил, что кассета очень крутая, с новым альбомом британской группы Sex Pistols. Андрей о такой и не слышал.
Он подсоединил наушники к магнитофону и аккуратно нажал на кнопку. Тихо зашуршала пленка. Андрей оглянулся на сестру. Валя легко вздрогнула во сне, но не проснулась.
