– Где ты был? Ты в курсе, который час?! У вас же сегодня первая смена! – голос Зои Ефремовны звучал грозно, хотя в глазах читалось облегчение, все-таки сын вернулся живым и невредимым.
– Задержался на дополнительных, – машинально соврал Андрей, удивившись самому себе.
– Да? На каких это «дополнительных»? Я звонила в школу, там сказали, что ваш учитель давно домой ушел!
– А где все? Спят уже? – робко спросил Андрей, надеясь перевести разговор на другую тему.
– Да. Отцу ночью выходить на завод, а Вале было плохо, я ей дала таблетку, и она уснула, – ответила Зоя Ефремовна, понижая голос, но тон ее от этого не становился менее строгим. – Мне не нравится то, что с тобой происходит в последнее время. Объясни мне, почему ты так себя ведешь.
Андрей неторопливо снимал верхнюю одежду, пытаясь выиграть время. Он аккуратно повесил пальто, стянул с ног промокшие ботинки и, бросив на маму уставший взгляд, пошел мыть руки. Мысли о Валечке на какое-то время отвлекли его внимание от Алины. Он чувствовал себя виноватым: совсем забыл о сестре, а она ведь действительно страдает.
– Вале очень плохо было? – спросил Андрей.
– Нет, вовремя приняли лекарство, – ответила Зоя Ефремовна. – Так ты мне скажешь? У тебя неприятности в школе или что?
Андрей молчал. Ему жутко хотелось есть, а из кухни доносился такой манящий запах.
– Андрей, ты меня знаешь, – не унималась Зоя Ефремовна, – я не отстану.
Она подошла ближе к сыну, внимательно посмотрела на него и вдруг насторожилась.
– Ты что, курил?!
Непонятно, почему мать спросила об этом. Впрочем, она давно его подозревала, но совершенно напрасно – Андрей как-то раз попробовал покурить с друзьями, но ему не понравилось. А сейчас он ухватился за это обвинение, как за соломинку.
– Мама, ну что ты опять! Я уже сто раз говорил, что не курю! Можно я просто побуду один?!
Зоя Ефремовна сложила руки на груди и задумалась. Потом ее лицо посветлело, как будто она нашла ответ на мучивший ее вопрос.
– Это что, из-за девочки, да?
Отнекиваться было бесполезно.
– Да, мама. Это все из-за девушки, – на минуту Андрею стало легче. Мать тоже вздохнула с облегчением. Чего она только не передумала за последние два дня!
– Может, ты влюбился?
От этого вопроса Андрея передернуло. «Влюбился» – какое дурацкое слово! Влюбляются только девчонки и сопляки всякие. Еще не хватало, чтобы она сказала об этом отцу. Вот это действительно будет позор!
– Мам, ну что ты придумываешь! Можно мне уже поесть?
– Ну конечно! Иди садись, я все подам, – засуетилась мать. Она поставила на стол тарелку с гороховым супом, куриную котлету с гречей, порезала хлеб. Включила конфорку под чайником. Предложила блинчики, но Андрей отказался. Стоя у плиты, Зоя Ефремовна смотрела, как ест ее сын, и с грустью думала, что он уже вырос и какая-то женщина – пусть пока еще девочка – стала много для него значить.
– Спасибо, мам… – сказал Андрей, закончив с ужином. Он и сам толком не знал, за что благодарит мать – за еду или за любовь и терпение.
Зоя Ефремовна подошла к сыну, погладила его по голове и поцеловала в макушку.
– Если захочешь мне рассказать что-то или нужна будет помощь – не стесняйся, – ласково сказала она. – Я же твой друг. Нет ничего стыдного в том, что тебе кто-то понравился. И переживать из-за этого тоже не стыдно.
Андрей уткнулся ей в грудь, и ему стало спокойно и тепло.
– А как можно из-за этого вообще не переживать, мам?
