Карамелька для Барса или танго на Байках - страница 24

Вообще, тем вечером, даже скорее ночью, всё пошло не так изначально…

Дядя Вит почему-то допустил к участию в гонках ранее не заявленного гонщика, хотя никогда так не делал, но тот лишь поднял щиток шлема, показав лицо, и стал в шеренгу на старте.

Заезд неизвестный гонщик не выиграл, а утешиться от горечи поражения почему-то решил именно в моём обществе. И ему совсем не важно было, что я не разделяю его желания куда-то уезжать. Меня просто схватили за шкирку, усадили перед собой на байк и умотали в закат.

Отбиваться от него на ходу не рискнула, хотелось сохранить хребет и конечности целыми… Да и не испугалась я толком, если честно: глупая мысль, что он сразу, как узнает, кого усадил к себе на байк, тут же отпустит, вселяла уверенность в собственной безопасности. Ведь проблемы никому не нужны, правда?

А потом, когда неизвестный снял шлем, а я в нём узнала друга детства, вообще забыла обо всём, и сама кинулась на шею с криками: «Андрей!», «Андрейка, это ты? Как же я соскучилась…».

И ведь меня даже не отрезвило его холодное и надменное: «Оу, я такой популярный, что меня местные соски узнают в лицо? Давай, милая, подсласти мне горькую пилюлю ... Может, тогда мир не будет таким дерьмом?», и, прижав к горячей мощной груди, начал целовать.

А ведь это был мой самый первый поцелуй… Только в нём не было ни грамма ласки, нежности или любви… Голая похоть, потребительство, голодный напор, почти насилие...

Моё робкое сопротивление со словами: «Андрей, ты что? Это же я, Фейка…» было подавленно его бескомпромиссным « Да хоть змейка… пох*р.. хочу тебя, костлявая…».

А после того, как я начала отбиваться, поняв, что он меня не узнал, уже злое: «И какого чёрта ты кочевряжишься, цветная? Не все ли равно, кому давать? Я заплачу, если надо, ты главное ножки раздвигай пошире, ну не мне тебе рассказывать, как это делается?»

Что я могла на это ответить? Ничего… И по многим причинам. Главная была в том, что мне не верилось, что это происходит со мною, с ним, с нами! Мне до отчаяния не хотелось верить, что вот этот кретин, загнавший меня в угол незнакомой прокуренной квартиры, полной пьяных и обкуренных (а может, и не только обкуренных) тел - и есть мой друг детства!

Не может такого быть… Не мог мальчишка, год ради меня проносивший брекеты и стойко терпевший все мои девчачьи «Андрей, подожди», «Андрей помоги» и «у меня не получается, покажи ещё раз» - превратиться в вот это быдло, не понимающее слова «нет».

Но реальность - госпожа прямолинейная, она не спрашивает, к чему ты готова морально, она просто ставит тебя перед фактом, и только от тебя зависит, станешь ли ты жертвой её обстоятельств, или возьмёшь себя в руки и, сжав кулаки, вмажешь этой самой реальности в зубы.

Мне повезло, меня воспитывал папа… Даже не так. Мне повезло - я дочка чернокожего байкера, который всю сознательную жизнь прогибал недружелюбную реальность под себя - иногда словом, иногда талантом, порой хитростью и очень часто кулаками.

Отец многому меня учил, в том числе и самообороне: видимо, понимал, что как бы он за мною ни приглядывал, но в той среде, где он жил и работал, обеспечить дочери стопроцентную безопасность не сможет. Мне повезло, Андрей не ожидал от хрупкой девчонки такой прыти и силы… Хорошо помню, как, вспомнив папины наставления именно на такой случай, одновременно ударила парня по ушам и в пах.