Я помнил, где выключатель. Но, боюсь, он мне мало поможет, если я собираюсь добраться до дома с его помощью. Даже мощные фары «мерина» протыкали этот туман на несколько шагов – а что сможет сделать свет, падающий из ворот гаража? До заднего входа в дом метров сорок. Сейчас это больше бесконечности.
Уже поставив одну ногу на пол, я все сидел на краешке сиденья, взвешивая: стоит ли копаться в рюкзаке, отыскивая фонарь, или я готов пройтись сорок метров в полной темноте, окруженный туманом, съедающим даже звуки?
Смешно. Глупо.
Испугался темноты. Это даже не смешно – противно. Маленький жалкий трус.
Но я ничего не мог с собой поделать. Освещенный салон казался единственным островком света, что остался в мире. И если пойти без фонаря… В темноте… Считая шаги – и ожидая, что вот-вот под ногами появятся ступени, или руки наткнутся на каменную стену… А стены не будет. И под ногами будет ровно. Все время, сколько ни иди. И вокруг – только темнота. Во все стороны. Навсегда.
Сорок шагов. Всего сорок шагов. Пока ты будешь в темноте, с миром ничего не случится. Ничто никуда не денется.
Только где-то в глубине, под ложечкой, я никак не мог поверить в это. Разумом – знал, а нутром – не чувствовал.
Мне было стыдно, противно, но я ничего не мог с собой поделать. Может быть, из-за запаха. Я различал его все явственнее.
Это всего лишь мышка. Маленькая дохлая полевка. Тот хозяйственный кавказец поставил пару капканов, чтобы мыши не сгрызли ничего в гараже, и какая-то мышь попалась. А теперь разлагается. Запах накопился здесь, но стоит выйти наружу, останется только запах прелых листьев. Листьев – и ничего больше.
Но кто-то в глубине души с этим не соглашался. Потому что темнота вокруг, съевшая весь мир, окружившая тебя навечно, – возможно, еще не самое плохое, что может быть. Потому что иногда в темноте может быть что-то, о чем ты не знаешь…
Трус. Маленький жалкий трус!
Да, это обо мне.
Поэтому я вылез, пялясь в темноту. Так, не оборачиваясь, спиной прижимаясь к машине, чувствуя надежный корпус, светящийся изнутри, обошел ее. Открыл багажник – спасибо за еще один тусклый огонек, – расстегнул рюкзак и стал отыскивать фонарь.
Спиной я чувствовал, что где-то позади, шагах в четырех за мной, ворота – открытые в темноту. Запах казался еще сильнее. А фонарь все никак не отыскивался. Я не выдержал, шагнул вбок. Чтобы стоять вполоборота к воротам. Я не видел их, даже сюда свет из салона едва доставал, а тусклой лампочки в багажнике хватало только на то, чтобы осветить рюкзак и запаску.
Наконец-то я нащупал рифленый металл фонаря. Быстрее выдернул его и зажег, словно боялся опоздать. Боялся, что что-то опередит меня…
Луч света чуть проткнул густую темноту. Где-то впереди стал различим провал ворот.
Конечно же, никого там не было. Никто не крался из темноты мне за спину.
Бояться таких вещей – просто смешно. Особенно – когда все вокруг хорошо освещено. А еще лучше днем, когда весь мир залит светом, теплым и надежным светом солнца.
Но у меня в руке был только слабый фонарь.
Вполоборота к воротам я пошел вдоль машины, вернулся в салон и выдернул ключ зажигания. Темнота скачком надвинулась. Теперь во всем мире остался только свет фонаря.
Светя перед собой, протыкая темноту хотя бы на пару шагов, я дошел до ворот, переступил порог и остановился. Нащупал косяк, рукоятку. Вручную опустил ворота.
Втянул полную грудь воздуха, чтобы избавиться от запаха падали…
