Туман хлынул вслед за мной сырой холодной волной, протягиваясь мутными белесыми языками, я скорее захлопнул дверь. Мне хотелось сохранить в доме сухой прозрачный воздух. Здесь сразу стало легче, будто сбросил тяжелую ношу.
Где-то вдалеке загремела цепь, щелкнул выключатель, и далеко впереди, почти на другом конце дома, у главного входа, высветился дверной проем.
Задний корпус дома когда-то использовалась для праздников. Три комнаты шли анфиладой – если можно назвать комнатами эти большие помещения. Та, что сейчас была ближе всего ко мне – игровая, наверно. Дальше совсем уж огромный зал, видимо, для танцев. По ту его сторону парадная столовая.
Дальше холл, между лестницей и главным входом. Именно там горел свет, освещая сквозь распахнутые двойные двери парадную столовую, бросая отблески сквозь зал, через третью комнату до самых моих ног. Я выключил фонарь и стал отирать ботинки о входной коврик. Особенно тщательно носки.
Снова звякнула цепь, и в далеком светящемся проеме появилась Диана.
– Мой господин, – приветствовала она с улыбкой, оставаясь в дверях.
Цепь не пускала ее дальше. Хотя нет, метров десять она еще могла бы выбрать… если бы хотела.
Она сладко потянулась… тонкий шелк просвечивал, свет обрисовал ее фигурку. Тонкая и грациозная, как кошка.
Кошка… Тигры тоже кажутся милыми кошками, пока издали и пока они видят твое лицо. Но стоит повернуться спиной, и узнаешь, что это за милые кошечки… На что еще она способна?
Я двинулся через комнаты.
– Надеюсь, вы выспались?
– Выспалась… но проголодалась.
– Это поправимо.
Диана втянула воздух и замурчала.
– Как сладко пахнет!
– Пончики.
Я свернул в столовую, она шла следом, позвякивая цепью.
– Но надеюсь, кроме сладких булочек вы привезли еще что-то съедобное?
– Полный пакет.
Я поставил пакет на стол и стал выкладывать плоские картонки нарезок.
Диана кружилась вокруг, как голодная кошка.
Но когда я выложил несколько яблок и пяток киви, и пакет опустел, Диана помрачнела.
– А где еда?
– А это?
Она удивленно вскинула брови, с подозрением разглядывая меня.
– Влад, вы в самом деле называете это едой?
– А что же это?
– В лучшем случае, закуски… Я надеялась, вы привезете свежей рыбы, мяса, овощей… Приготовите что-нибудь вкусное…
– Приготовлю?..
– Да… – Она замолчала, хмурясь. – Почему вы так смотрите на меня, Влад?
– Мучаюсь совестью. Это ничего, что стол сервирован без свежих цветов?
– Но…
– Еще забыл камин вычистить, и не успел воском полы натереть!
– Влад, вы говорите так, будто бы готовили лишь для меня… а и не для себя тоже.
– Меня и это устраивает.
Диана вздохнула, воздела очи горе:
– O tempora, o mores…
– Диана, если вы не хотите есть… – Я сгреб нарезки к краю стола, чтобы запихнуть их обратно в пакет, но она коснулась моей руки.
– О… – Диана мягко улыбнулась. – Разве мой господин не простит меня великодушно? Меня и мои ужасные привычки… Кажется, очень скоро я избавлюсь от них, даже если сама того не желаю…
Я не стал ее слушать, ее шпильки мне уже порядком надоели. Сходил на кухню, принес большое блюдо и выложил туда скопом все нарезки.
Потом уселся в другом конце стола и стал чистить киви. Резал его на ломтики и ел.
Терпеливо ждал, пока Диана утолит голод.
Словно нарочно, она ужасно медленно орудовала ножом и вилкой, кромсая тонкие куски нарезки поперек, отправляя мясо и рыбу в рот совсем уж крошечными кусочками. Хлеб она почти не ела. Пару раз отломила по чуть-чуть, даже не доела один ломтик белого хлеба. Видимо, за последние дни она его наелась, в виде галет. А может быть, и до того не очень-то жаловала.
