Карим Хакимов: летопись жизни - страница 20

Антимилитаристские взгляды в 1914–1915 годах были уделом маргиналов, прежде всего социал-демократов, и особенно большевиков, которые уже вскоре после начала военных действий выдвинули стоивший им тонн критики лозунг «поражения своего правительства в войне». Однако фактом остается то, что для большинства «иноверцев», в том числе мусульман, такие настроения были, скорее, преобладающими, что, как можно предположить, впоследствии отчасти обеспечило смычку части мусульманских низов с коммунистами.

Причин для этого было немало. В первую очередь, большую роль играла географическая удаленность европейского театра боевых действий от Волги, Урала и Центральной Азии. Для азиатских и кавказских народов, а также жителей Татарии и Башкирии европейские проблемы были очень далеки, а для узбеков, таджиков, казахов, туркмен – и подавно. О какой солидарности мусульман с православными сербами можно говорить?

Кроме того, неславянские народы, относительно недавно вошедшие в Российскую империю, не имели опыта войн с Западом. У них не было счетов ни с Францией, ни с Германией, ни с другими европейскими державами, образно говоря, не было исторических счетов с Наполеоном, а стихотворение М.Ю. Лермонтова «Бородино» ничего им не говорило. Это в значительной степени объясняло их индифферентность к конфликту в Европе.

Это царская власть понимала и до 1916 года «инородцев» из Туркестана, да и с Кавказа («Дикая дивизия» – исключение) на военную службу либо не призывала, либо призывала очень ограниченно, для службы в местных гарнизонах. Но и это вызывало огромные проблемы, а после начала призыва мусульман из Средней Азии в царскую армию там прокатилась волна антирусских восстаний, где на жестокость восставших власть ответила не менее жестко. Однако мусульмане из исторической части России на военную службу призывались с самого начала войны.

В случае с Хакимовым отстраненность от противостояния европейских наций дополнялась уже полученной им дозой марксистской пропаганды от Ковалевского, который ему, совершенно очевидно, говорил о том, что интересы «низов» и верхов Российской империи абсолютно не совпадают, что славянским и неславянским народам заваривающаяся в Европе каша совсем не нужна. К тому же сам Ковалевский не мог поддерживать войну, а тем более победу в ней России, которая планировала усилить свои геополитические позиции и однозначно не дала бы в этом случае Польше независимость.

Тогда, разумеется, Карим и понятия не имел о том, что именно итоги Первой мировой войны, развал и раздел Османской империи создадут широкий театр для политической стратегии будущего мощного государства, которое возникнет на обломках Российской империи и чьи интересы он будет защищать.

Поэтому у нашего героя те пацифистские и антимилитаристские настроения, которые возобладали в России в 1916–1917 годах, имели место с самого начала, еще до начала мировой бойни, изменившей лицо мира. Он еще в 1914 году пытался заниматься антимилитаристской пропагандой вместе со своими друзьями, которые с тех же шахт были призваны вместе с ним на военную службу и с которыми он образовал антивоенный кружок. Попытка создания этого мини-подполья была явно преждевременной и неудачной, говорила лишь о недостаточной политической зрелости Карима, который с горячностью молодого человека начал пропагандировать недавно усвоенные им марксистские тезисы. Деятельность их подпольного кружка царская охранка оценила и установила за ним пристальное наблюдение, которое уже не снимала до 1917 года. До последних дней своего существования она оставалась профессиональной, но изменить вектор развития событий и решить социально-экономические и политические проблемы России не могла.